Алена Бердникова - Аина

Множественное сплетение реальностей составляет вселенную. Миров бесчисленное количество, они существуют, развиваются каждый по своему направлению. Одни похожи на наш с вами, другие ломают стереотипы, логику бытия. Все, что вы можете представить, существует на самом деле в иной реальности, в другом мире. То, что вы даже не в силах вообразить, тоже имеет шанс на существование, ибо никто не знает конечное число имеющихся реальностей.

В одном из таких миров, носящим название Мерлион, произошло множество интересных историй, которые заслуживают внимания.

Я приглашаю, мой читатель. Не бойся открыть ещё одно удивительное приключение, которое, я надеюсь, не оставит тебя равнодушным.

Это прекрасное, казалась бы, утро не задалось с самого начала. Точнее, с завтрака, который проходил во дворце принцессы Анжелики, писаной красавицы и умницы. Так, по крайней мере, считали её родители, которые любили дочь и всячески потакали капризам единственной наследницы престола. Личный дворец вкупе с прилежащими территориями, а именно крупным городом Сирис и пригородом, король «подарил» дочери на совершеннолетие. Другими словами, отдал в полное распоряжение.

Одним детям дарят щенков и котят, а другим – города с жителями, которые в полной мере ощутили себя тем беспомощным зверьком в крепких ручонках капризного дитя. Весело улыбаясь, мамина радость таскает нового любимца, перехватив за шею. С лёгкой руки даёт новую кличку, тянет упирающегося питомца играть в кукольном домике. Так, поначалу, и народ сопротивлялся, но очень быстро все поняли, что это бесполезно, и присмирели.

Новенькая служанка, маленькая, серая, замкнутая в себе, не зная или попросту забыв абсурдные правила, пожелала её высочеству приятного аппетита. Анжелика выронила чайную ложку и картинно приложила тыльную сторону изящной ладони ко лбу.

– Ах, как ты посмела, мерзавка? – хриплый голосок, полный страдания и боли. – Стража! Схватите! Она нанесла мне душевную рану.

Провинившаяся не понимала, что, собственно, происходит, и чем она успела нанести столь ужасную сердечную травму, бедняжка тряслась, нервно перебирая складки белого передника. Осознание, что стража явно не конфетками придёт делиться, заставило подскочить на месте, как ужаленную. Прислуге повезло, что стражники растерялись на доли секунд. Отчаянно бросив поднос на пол, она успела скрыться из вида. Никто не пытался даже остановить новоявленную преступницу.

Однако принцесса настроилась решительно. Выудив из маленького, мягкого, расшитого мелкими бусинками мешочка, серебряный колокольчик, потрясла его. Раздавшийся мелодичный звон застрял в ушах медлительной стражи, и те испуганно поёжились. В зал явился один единственный, сильно накаченный мужчина, одетый лишь в затейливые штаны бледно-синего цвета.

– Кто обидел вас, о, рахат-лукум моих глаз, шербет моего сердца? – вооружённый мужчина, падая на колено, поиграл мышцами обнажённого торса. С таким сочувствием и переживанием заглянул в глаза госпожи, что у любой бы ёкнуло сердце. – Я отомщу, о, звезда моя.

Лицо наследницы престола озарила призрачная улыбка, которую она прикрыла розовым веером из перьев весьма невезучей птицы. Не стоит показывать свои истинные чувства, пусть и очень хочется.

Этот привлекательный наёмный защитник появился в замке меньше месяца назад, но уже успел завоевать симпатию и благосклонность леди.

– Словом можно и убить, – едва прошептала хрупкая красавица, изображая мучительную боль на своём лице. Играть в обиженную девочку ей нравилось больше всего на свете.

Взгляд голубых глаз мужчины стал серьёзным и злым, мышцы на спине перекатывались так красиво, что принцесса, не стесняясь, любовалась ими, стреляя глазками из-за оперения.

– Сладкозвучны для слуха счастливые переливы твоего смеха, кипарисы расцветают в сердце моем, когда взор услаждается нежным, как лепестки персика, ликом твоим. Я отомщу! Я и моя секира! – сорвавшись с места, он убежал прочь из обеденного зала.

Одни придворные изображали шок на лицах, иные дамы скатились под стол в обморок, пока их кавалеры отвлеклись на зрелище, третьи, доедали завтрак. Нечего добру пропадать.

Слуги, словно мыши, прятались в углах, тёмных нишах. Никому не хотелось попасть под горячую руку.