Кристина Тарасова - Последний вечер безысходности

– Святой отец, я согрешила, – со вздохом сказала я.

– Опять ты? – возмутились из соседней кабинки.

– Месяц был насыщенным.

– И кого на этот раз ты убила, Диара? – недовольно спросил хриплый голос.

Я нахмурилась и пальцем постучала по железной сетке, разделяющей нас и скрывающей друг от друга.

– Вообще-то ты должен выступать в роли свидетеля, а не критика, – пришлось мне напомнить, – ты плохой святой отец.

– А ты плохой наемник, которого вечно мучает совесть.

– Да пошел ты! – не выдержала я, после чего встала.

Надевая огромные очки и натягивая на нос шейный платок, я вышла из исповедальни. Недалеко сновали люди, пришедшие в святую обитель для успокоения или замаливания бесчисленных проступков. Я приходила сюда за последним.

– Я отпускаю тебе все грехи, дитя мое, – донеслось мне в след.

В ответ я, не оборачиваясь, отсалютировала.

Прихожане с интересом наблюдали за невысокой складной девушкой в штанах и пальто, то есть за мной. За темными стеклами были не видны мои зеленые глаза с коричневыми вкраплениями, смотрящие на всех с призрением, а коричневая ткань на лице скрывала кривую усмешку, обрамленную острыми скулами. Все, что могли опознать окружающие – каштановые волосы с рыжим отливом, выбивающиеся из-под платка.

Сегодня не было настроения слушать нотации о том, как должен вести себя наемник – у меня все равно было свое мнение на сей счет. Убийство себе подобных было исключительным явлением, которое я всячески избегала. Но, так как в нашем деле без этого никуда, мною было установлено правило – после смерти от моей руки плюс-минус трех душ, я приходила за отпущением грехов. Вчера был большой плюс. Да и за последний квартал мне довелось бывать тут уже дважды.

Обычно отец Парут всегда меня поддерживал и давно перестал быть просто священником. Однажды, проходя по коридорам гильдии, я узнала его голос, а после уже воочию лицезрела своего постоянного исповедника. Им оказался коренастый мужчина с живым взглядом, округлым лицом и густой бородой с небольшой проседью.

Встреча не особо удивила – гильдии принадлежали разные доходные структуры, включая многие храмы, но Парут носил наш знак отличия! Им была особая печатка, на синем фоне изображалось острие кинжала, с которого капала кровавая капля. На лезвии была выгравирована буква У в честь создателя гильдии – некого Уриша. Кстати, имя – это единственная достоверная информация, что о нем известна. Остальное лишь домыслы.

Парут также узнал меня, тем не менее тайну исповеди сохранил.

В тот день нас послали напарниками в один собор для кражи одной из реликвий. По окончанию задания мы стали общаться. А так как все это было лет пять назад, к сегодняшнему дню мы могли бы считаться друзьями, если бы видели в этом необходимость.

Парут являлся скорее контролером при церкви и, в случае необходимости, доносил о поступающих ценных вещицах, а на задания гильдии ходил редко, в чем я ему очень завидовала – у меня такой возможности не было.

Я запахнула пальто, кутаясь от промозглого ветра и села в машину, возвращаясь в нелюбимую обитель. Если Парут не настроен меня слушать – делать в этом городе мне нечего. Я приезжала сюда, чтобы излить душу. Отдаленность от цитадели в несколько десятков километров, большое количество жителей и обильное количество торговых центров в свое время манили меня для развлечения, но, однажды, я наткнулась на храм и ноги сами повели меня в него.

В тот день я не решилась раскрыться, долго наблюдая за прихожанами и мысленно прося прощения сама до конца не зная у кого. Через пару месяцев приехала снова, а через год решилась заглянуть в кабинку, правда рассказала лишь о мелких грехах, все также скрываясь под платком и очками. По окончании исповеди мне стало легче дышать, а жизнь немножко озарилась красками.

С тех пор я ходила сюда время от времени, пока не поняла, что могу рассказать отцу Паруту обо всем. А после того, как узнала о том, что он повязан, сделать это стало проще.

Следя за дорогой, я отгоняла непрошенные отголоски памяти. В моей жизни почти все воспоминания считались нежеланными. Поэтому я жила сегодняшним днем, прекрасно понимая, что наступление завтрашнего от меня не зависит, а вчерашний уже не перепишешь.

Через сорок километров появилась вывеска, гласившая о том, что я выехала из города Бартон, а это значит, что до гильдии осталось еще двадцать километров по главной дороге, затем надо будет свернуть на частную территорию, проходившую через лес. Сразу за ним будет небольшой городок под названием Ливьер, в котором, по факту, обитают наемники, в том числе и я, а ближе к побережью расположилась сама гильдия.