Полина Гриневич - Белый танец

– Арнольд! Ваши родители ждут вас!

Он не обращал внимания на недовольный голос учителя. Махина на рельсах настолько не походила ни на что, виденное ранее, что шестилетний мальчик в восторге замер, изо всех сил стараясь не пропустить ни малейшей детали, запаха, звука.

Выглядывающий из будки машинист, с равнодушным выражением лица, казался невероятным магом, рядом с которым скучные женщины – колдуньи, несколько раз посещавшие их дом и, мучавшие непонятными и странными вопросами, казались совершенно обыденными и неинтересными.

Казалось невероятным, что вся эта пыхтящая и фыркающая огромная махина может сдвинуться с места, по одному движению этого человека в синем форменном мундире. И не просто сдвинуться сама, но привести в движение, потянуть за собой вагоны с десятками пассажиров, в том числе и вагон, в котором он должен отправиться в свое первое в жизни настоящее путешествие, вместе с родителями выехать в столицу.

– Но господин Арнольд! Ваш отец будет очень недоволен. Вы же, знаете, он не любит, когда вы поступаете неблагоразумно.

Все это не имело никакого значения. Он знал, что учитель не рискнет увести его силой. Он будет только бегать вокруг кругами, и взывать к совести мальчика, напоминать о неизбежном наказании, но думать наверняка будет только о том, как отец отчитает его самого, за беспомощность и явное бессилие.

Поэтому можно остаться, увидеть, как все это начнет двигаться, оживет, мертвое железо наполнится непонятной силой, и он сможет ощутить, увидеть эту силу в работе. Увидеть действие неподвластное даже магам, движение паровой машины.

Мальчик представил на секунду себя управляющим гигантом, летящим по рельсам, все быстрее и быстрее. Он даже поднял руку уже, словно ощущая, как энергия пульсирует в его растопыренных пальцах.

Контуры локомотива потеряли четкость и стали расплываться, словно краски акварели, которые разбавили дрогнувшей рукой, рисунок начал терять форму подобно посеревшему в один момент листу бумаги. Резкие черные металлические грани превратились в хаос, мечущихся искорок и снежинок, танцующих свой необыкновенный экзотический танец. А среди них, в глубине, таилось великолепное, сияющее и манящее невыносимо яркое белое пятно. Оно дрожало и казалось совершенно нереальным и одновременно таким теплым, зовущим. В его шипении и клокотании как будто слышалась просьба помочь выбраться наружу, освободиться и принести этот жар, движение, силу всему миру.

Арнольд чувствовал, что и в нем, в глубине, есть нечто родственное, созвучное этой пульсации и одновременно глубокая уверенность в том, что он способен заставить эту силу подчиниться.

Он засмеялся, кажется, сейчас он был сильнее отца, учителей, сильнее машиниста, сильнее всего мира. Стоило только, сделать шаг вперед, позвать. Желание, манящее желание. Мгновенно маленький пульсирующий шар превратился в лавину огня.

Арнольд внезапно почувствовал, что радость покидает его вместе с силой, что яркие звездочки закрывают весь мир, и он отрывается от земли и взлетает вместе с ними. Потом глухой удар и чернота поглотила его.

– Арнольд! Все уже собрались. Нельзя же заставлять ждать столько времени людей, которых мы так долго уговаривали присоединиться к нашему собранию. Да еще и в такой неоднозначный период.

Гензерих с трудом оторвался от воспоминаний, может быть действительно пора. Его единомышленник прав, как всегда.

Ради этой встречи Ричард отказался, от каких либо намеков на свой необычный статус. Сегодня ничто в его облике не напоминало, о статусе главы самой большой церкви западного мира. Да и восточного тоже. Кажется, у персов не было церкви, только непонятная религия.

Хотя конклав еще до сих пор не собрался, чтобы утвердить статус первосвященника, но никто не пытался оспаривать решения новой власти. Церковь получила новые возможности, новых верующих, а в будущем ее влияние будет только возрастать. А старик, старик когда-нибудь найдется.

Конечно, доверять магу, даже под личиной священника в том деле, которое они затевали, Арнольд не мог, но сейчас его помощь была нужна. Все-таки поддержка организации, которая во многом уже овладела умами людей, в большинстве европейских стран, была необходима, причем именно в начале, когда это население еще не понимало главного. И на пути к этому пониманию, приходилось принимать непопулярные решения, такие, которые не нравились ему самому.

– Да-да, Арнольд, идем. Ты поступил так, как мы договаривались? Проблем не будет?