Татьяна Линг - Дракон моего сердца

– Дорогая, ты в порядке? – суетился господин Тоцкий, вглядываясь в испуганную супругу.

Анатолий упал в проход, но уже поднимался, почесывая голову. Князь же продолжал удерживать в своих объятиях. От близости мужчины бросило в жар, прежде меня так интимно не обнимали. Дракон тяжело дышал, и это пугало. Я не решалась поднять голову и посмотреть в красноречивые глаза, отчего-то казалось, я там могу разглядеть лишнего. Например, злость и раздражение на мою неуклюжесть.

– Я в порядке, князь. – Постаралась отстраниться от мужчины, уперев в его грудь кулачки, не тут-то было. Руки каменным обручем обхватили, не давая не то что сдвинуться, мне дышать становилось тяжело.

– Князь… – произнесла громче, наконец поднимая лицо. Казалось, дракон меня не слышит. Гилмор водил глазами по лицу, шее, скользнул ниже, в вырез платья. Хотя оно было приличным, тем не менее, прижавшись теснее, округлости выглядели слишком соблазнительно, особенно с его стороны.

– Я провожу вас, – глухо ответил дракон и, не замечая моих попыток избавиться от него, проскользнул со мной в проход. Перед купе Гилмор вдруг остановился.

– Прекратите немедленно ко мне прикасаться! – Люди были далеко, и теперь я могла себе позволить высказать ему открыто в лицо, что думаю о нем.

– Лилия, – позвал мужчина, совершенно не обращая внимания на мои трепыхания и попытки вырваться, – будьте осторожны и не открывайте двери! – Тут князь легонько встряхнул меня. – Вы слышите?

Я оглянулась. Если бы не была так возмущена поведением дракона, наверняка обратила бы внимание на то, что поезд не двигается, а из соседних вагонов слышатся взволнованные голоса.

– Что это все значит? – только успела крикнуть, прежде чем меня запихнули в купе и, не удостоив ответа, повернули ключ в замке.

Только теперь я обратила внимание, что нахожусь в купе под номером «2А» и меня попросту заперли!

Сложно было что-то рассмотреть в черноте, что наступала со всех сторон. Несколько раз мимо окна проходили вагоновожатые, обстукивая колеса поездов. Тусклый желтый свет от фонариков казалось недостаточным для того, чтобы чувствовать себя в безопасности, так грозно нависали лапы елей со всех сторон. В какое-то мгновение я порадовалась, что осталась взаперти, только если бы это было мое купе.

От города мы уже далеко. Где остановились и насколько близко ближайшая станция, и вообще, чем вызвана такая спешная остановка? Вопросы, роившиеся в голове, оставались без ответа. Я услышала близкий разговор и даже поняла, что между собой разговаривают соседи. Услышала восклицания госпожи Тоцкой и успокаивающий голос супруга в общей комнате, даже обещания нашего кондуктора незамедлительно принести еще горячего чая, но вот ни Анатолия, ни князя не было.

В поезде заметно похолодало, сложилось ощущение, что входные двери открыли, забыв закрыть. Я осмотрелась в поисках теплой одежды. Вот оно. Пальто, отороченное черным мехом. Мстительно пронеслась мысль, что на таком морозе Гилмор наверняка замерз, хотя навряд ли. Судя по жару, исходящему от него, драконья сущность обладала внутренним огнем.

Провела рукой по меху, мягкий на ощупь, приятный. Вспомнилось, как он закрывал им лицо. Теперь я поняла: чтобы никто не признал в нем дракона и князя. Натянув на себя чужое одеяние, уселась на софу, старательно избегая смотреть на подготовленную ко сну кровать. Мужской, свежий и чуть дразнящий запах моментально окутал, погрузив в состояние легкого ступора и расслабленности. И где-то в томительном ожидании хозяина купе 2А я соскользнула в сон.

Проснулась от резкого толчка и, потирая глаза, села на кровати. Поезд тронулся. Я хотела подняться, но осталась сидеть, боясь пошевелиться, только сейчас замечая, что в купе не одна. Дракон стоял над умывальником и смывал что-то с рук, что-то черное. Мужчина стоял полубоком, поэтому рассмотреть его полностью не представлялось возможным.

– Отомрите, – неожиданно произнес он, поворачиваясь ко мне. Белым вафельным полотенцем Гилмор вытер руки и отбросил его в сторону.

Спиной двинулась к выходу. Мужчина поднял вопросительно бровь, наблюдая, как я нервно дергаю ручку двери. Слава богу, она была не заперта, я выскочила в коридор, промчалась до своего купе и успокоилась только тогда, когда повернула защелку несколько раз.

«Меня же могли увидеть в его комнате!» От этой мысли становилось дурно, так дурно, что голова разболелась, а во рту пересохло. Я трясущимися руками умылась, кое-как разделась, переодевшись в пеньюар и теплую ночную рубашку.