Александр Емельянов - Первая империя. Книга 12. Рай - И на камнях растут деревья. Том 2

Ширрк! И мясное крошево фаршем полетело вниз, а там уже и другие аналогичные шустрые силуэты мелькают! Потом – буммс! Удар о обшивку и срежет когтей в бессильной ярости – не смогла зацепиться и скомканным куском рухнула вниз! Словно увидев потери, остальные Твари сгруппировались в Стаю и пошли на приступ!

– Саня – вверх гони! Давай, а то они нас завалят! Эй…– он обратился к Гоги – Иди в заднюю гондолу, там крупняк,сдвоенная авиационная пушка – прикрой нас, пока нас не растерзали прямо в воздухе! Ты…– палец его ткнулся в меня – В верхнюю гондолу! Я – в нижнюю гондолу, а ты – Гюмри–вперед! Вы дамочка, сидите тихо, как мышь под веником, а то если начнете палить – угробите нас всех к чертовой маме, поняли?! Славно! Возьмите ПМ, так на всякий случай и только когда на расстоянии трех метров от вас возникнет рожа этой гадины – стреляйте! Поняла? Все – по коням! – и мы рассыпались, кто куда!

Слушайте, я никогда не думал, что так страшно в воздушном бою?! Только я успел втиснуть ноги в управление поворотом гондолы, как в перекрестие прицела возникла отвратная рожа с ланцетом вместо клюва!…

– Гашетка, так – есть! На…– и рукояти управления стрельбой запрыгали в моих руках, словно это был допотопный пулемет Максим!– две коротких трассирующих очереди прошили пространство, проходя мимо Твари, но третья, выпущенная почти в упор, разнесла её в мелкую кровяную пыль!– а в уши гулко забилась ватная глухота!…

– Теперь – шлемофон! – пробормотал я, бросая гашетку и хватая шлемофон…

– Брат, как у тебя? – орал Гюмри, голос которого вибрировал – он видать в самой круговерти боя…

– Минус фраг! – доложил я, немного погодя, Гоги – Тоже минус один! – тут вклинился инженер – Отставить разговоры, лучше следите за патронами! Их в боеукладке – по пять сотен, в запасе по тысяче! Но их так много, этих Тварей,так что лучше заткнитесь и смотрите в оба! Саня! – заорал он, вызывая пилотов в кабине –Не глухие, что симендишь? Понял, иду вверх, держитесь, сейчас будет холодно!…– и самолет снова взревев моторами, наклонил ощутимо нос вверх, и полез, цепляясь за верхушки облаков!

Через примерно полчаса мы уже висели довольно–таки высоко и эти Твари нас точно уже не задевали! Они носились, как потревоженная весной стая ворон…но выше – не забирались! И Гюмри из хулиганских соображений, плюнул в их сторону небольшой, в десяток патронов, очередью! И Стая Тварей порскнула в стороны, исчезая из вида!

– Санек, идем примерно, как сейчас! Что, нельзя? Эшелон не наш? Черт, а внизу типа наш,да? И с этими совами–переростками что–то нет желания видеться, понимаешь? Ладно, чуть снизись, а то слишком холодно становится! А давай–ка на аварийный эшелон уйди? Можно? Ооо! Я тебя люблю, дорогой мой камикадзе! – тут же в эфире пролетел трехэтажный, забористый мат…

– Мужики, что это было? – только он и успел задать вопрос на сто тысяч, когда мимо нас, отчаянно дымя, падал в пике самый настоящий камикадзе–пассажирский ТУ-154!

Его крылья спиралью молотили воздух, являя собой классический пример неуправляемого штопора! Господи, почти две сотни людей обречены! Слезы душили, но мы понимали, что экипаж и пассажиры уже битву за Жизнь проиграли и теперь шли, как в песне Лепса – Ну а цель – она в прицеле! Подо мною – на земле…– и с падением высоты полета, самолет разгонялся все быстрее и быстрее!

Буххх! – бабахнуло так, что нас подбросило и крылья ТУ-154 с дымами взрывов отлетели в стороны и обрубок планера лайнера стремительно скрылся из виду, пропоров туманную пелену, оставляя за собой дымный, чадящий след…

А мы застыли у иллюминаторов, осознавая, что только что на наших глазах оборвались сотни невинных душ людей, возможно, наших кровных Братьев и Сестер!Словно время остановилось, я увидел, как в замедленном сне губы Брата затряслись мелкой дрожью и по щеке покатилась крупная слеза горя…– Аллах у акбар! Спите сном праведников! Пусть сто гурий встретят вас в садах Аллаха! – прошептал белыми губами Гюмри, а Гоги – только молился Аллаху милосердному, прося у него милости для душ, только что попавших в его юрисдикцию!

А Лиза моя, милая, сидела и помертвевшими губами шептала молитву – Отче наш, милосердный! Иже си на небесах…– и только я молчал – моя душа не просто кричала, она тихо и мирно плакала, вытекала всякая милосердность к Тварям, что упрямо смотрели вверх,на нас, когда погибала команда военного аэродрома в Краснодаре!

– Бойся! – только и успел крикнуть первый пилот, когда раздался гулкий удар в передний фонарь кабины пилотов, и спустя всего минут пять…раздался душераздирающий вой!