Денис Баракин - Междумирье. I. Плёвое дело

Уперев руки в бока, девушка окинула друзей хозяйским взглядом и заключила:

– Хотя вы больше смахиваете на обед для Драши…

– Кого?! – хором переспросили ошарашенные друзья.

В следующий миг послышался грохот осыпающихся камней и взмахи могучих крыльев. «Заваленный ров», по которому Делвин с Альмистелем перебрались во внутренний двор, воспарил в воздух и направился прямиком к ним.

– Бычье вымя! Да это же дракон! – в ужасе заорал осёл.

– Покарай тебя тьма, он серый! – в крайнем изумлении отозвался Лайтли.

– А такие бывают?!

– Спроси у него сам!

– Прошу прощения, но не у него, а у неё! – вежливо поправила подлетевшая дракониха. Друзья так и застыли с раскрытыми ртами.

– Драша, лапочка, у нас гости! – воскликнула «гостеприимная» хозяйка замка.

– Принси, дорогая, это отличная новость! Но что же ты застыла, скорее накрывай на стол!

Друзья в панике переглянулись. Аппетит успел разыграться у обоих. Но одно дело подкрепиться, другое – становиться блюдом под названием «Квэйны на драконьем пламени в собственном соку»!

Осёл опомнился первым. Сунувшись мордой в сумку, висевшую на поясе у огра, Ходерхайм ловко подцепил зубами бутылочку с зельем и резко подбросил её. Пузырёк взмыл в воздух днищем кверху, на лету теряя драгоценную жидкость. Раскрыв пасть и высунув длинный язык, Делвин не пропустил ни единой капли, а на закуску поймал и крепко сжал зубами стеклянную емкость.

– Если что-то пойдёт не так, имей в виду, я хотел протяжно крикнуть: «Нет!» – предупредил Альмистель.

Осёл покосился на него с подозрением, и вдруг разразился могучей отрыжкой. Бутылочка, словно снаряд, вылетела из ослиной пасти и с размаху угодила прямо в чешую драконихи.

Та, окинув разлетевшиеся осколки задумчивым взглядом, патетично закатила глаза, драматично произнесла: «Ах, я повержена!» – и рухнула наземь.

– Ой, прошу прощения! – смущённо произнёс Делвин.

– Да она издевается! Неужели ты не понял?! – закричал Альмистель.

Тут у Ходерхайма вновь случился звучный выброс газов. Но, на этот раз, с другой стороны.

– Осёл! – гневно воскликнул Лайтли. Одной рукой он зажал нос, другой энергично махал перед лицом, стараясь дать дорогу свежему воздуху.

– Что!? Я же извинился! – возмущенно отозвался Делвин.

***

Даже уцелевшая часть замка была столь просторна, что там уместились бы пара-тройка таверн размером с «Междумирье». Герои следовали за хозяйкой замка – принцессой Принси – по длинному коридору. Каждый шаг отдавался гулким эхом.

Девушка шла, погружённая в задумчивость, молча и торопливо – словно старалась побыстрее проскочить неуютный коридор. Канделябры вдоль стен сами собой загорались при её приближении и гасли за спинами гостей. Остальное пространство любовно обволакивала непроглядная тьма.

Величественные шпалеры на стенах напоминали о лучших днях, которые, несомненно, знавала эта королевская обитель. Альмистель заметил портрет мужчины в фиолетовой мантии и короне. На месте лица зияла дыра с обугленными краями.

Рядом скалились головы всевозможных хищников, по иронии судьбы ставших чьей-то добычей – охотничьим трофеем на стене. Некоторые выглядели так реалистично, что казались живыми. Осёл инстинктивно прижался к ногам своего спутника-великана и отвернулся – уж больно недобрым блеском провожали пришельцев остекленевшие глаза.

В галереях протяжно и надрывно завывал ветер, отчаявшийся найти собеседника в этом заброшенном безлюдном дворце. Даже у огра побежал холодок по спине, стоило ему представить, что кто-то мог найти себе здесь пристанище. Как ни был некогда прекрасен замок, теперь в нём властвовали разочарование и одиночество.

Комната, в которую привела гостей Принси, оказалась самой светлой благодаря громадному пролому в стене, сквозь который проглядывало пронзительно голубое небо.

Впрочем, его вскоре заслонила шипастая голова любопытной драконихи, не желавшей пропускать предстоящую беседу.

Под потолком с чуть слышным скрипом качнулась массивная кованая люстра с доброй сотней оплавленных свечей. При появлении принцессы у дальней стены вспыхнули старинные канделябры, осветив жизнерадостно-розовую ширму высотой в полтора человеческих роста, которой была отгорожена часть комнаты.

За ней скрывался обжитый уголок, сильно контрастирующий с окружающим интерьером. В отличие от угрюмой однотонности замка, здесь царили пастельные тона. И не только в окраске стен! Ярко-жёлтый книжный шкаф соседствовал с бледно-зелёным обеденным столом, мраморный пол под ногами – и тот не остался забыт неведомым маляром. Он был окрашен в нежно малиновый. Даже пламя в камине играло салатовыми и синими оттенками.