Елена Амеличева - Спасти(сь) (от) дракона

Да и тратить целое состояние на гардероб рабыни Мансуру явно было бы невыгодно. Вот для чего я им, а? От любопытства даже кончик языка чешется! А эти две ящерицы явно не хотят делиться со мной своими планами. Едут себе вперед, шутками обмениваются, по сторонам смотрят. Мне тоже только это и остается, любоваться городом.

Одно точно – торговля тут хорошо развита. Еще только раннее утро, а продавцы уже лавки открыли, сами на стульчиках около входа расположились, дремлют, подставив лица солнышку, разморенно шевелят усами, как жуки. А товар развешан даже на стенах перед входом, как будто внутри не поместился и выполз наружу.

И чего здесь только нет! От тех самых шоркающих по булыжной мостовой тапочек с острыми носами – этой обувки тут завались, до круглых бронзовых и медных кругляшей, которые и как щиты в бой сгодятся, и как подносы любую хозяйку порадуют. А сколько вкусностей продается, только успевай слюнки глотать! И специй не десяток, как у нас в обители, а сотни видов, я даже названий таких не знаю.

Мой взгляд перебегал с одного на другое. Специи, ковры, посуда, одежда, человек в клетке, подвешенной над головами идущих, украшения, обувь… Стоп. Человек в клетке?!

***

Натянула поводья, остановив лошадь, и уставилась на чумазого бедолагу в лохмотьях, который сидел в клетке, точной копии птичьей, только побольше. В кабинете настоятельницы я видела птичек, которые томились в неволе. Впрочем, им явно жилось неплохо – они весело скакали с палочки на палочку и задорно чирикали.

А вот человеку, которому пришлось согнуться в три погибели и уткнуться подбородком в свои коленки, скукожившись, как усохшая изюмина, чтобы поместиться в своем «домике», явно было не до смеха. Как же, наверное, тело у него затекло, и представить страшно!

Почувствовав, видимо, мой взгляд, он открыл глаза. Губы, пересохшие, потрескавшиеся, будто земля, давно не знавшая ласки дождя, зашевелились. Я скорее по ним прочитала, чем услышала:

– Пиииить…

Подъехала к нему, сняла с пояса кожаную флягу, которой меня снабдили драконы, и отдала узнику. Тот сначала очень удивился, а потом дрожащими руками открутил крышку и жадно припал к фляге, прикрыв глаза и постанывая от удовольствия.

Как я его понимаю! Бывает, бегаю все утро, дела-то не кончаются, во рту пересохнет, как в бескрайней пустыне, что между землями людей и драконов простирается. Потом залпом кружку с водой выдую, так хорошо становится! Ничего нет ее вкуснее!

– Чего творишь, мерзавка! – из лавки вылетел щуплый старичок в серой тунике до пят. – Вот ведь негодяйка какая! – он набросился на меня, смешно подпрыгивая и тряся кулачками.

Но стало вовсе не до смеха, когда этот злыдень схватил палку, которая подпирала дверь лавки и замахнулся, чтобы ударить лошадь по крупу.

– Не смей! – крикнула я и, спрыгнув с нее, встала между ними.

– Значит, тебе достанется, лихоимка! – озверевший дед замахнулся, но дубинка зависла в воздухе – потому что ее перехватил Мансур.

– Плохое дело задумали, уважаемый, – тихо сказал он, стряхнув деда с палки, как налипший кусочек мяса. – На девушек бросаться с кулаками – мало чести мужчине.

– Да она же, она вон чего удумала! – взвился лавочник, ткнув пальцем в клетку с пленником. – Разбойнику флягу свою сунула! Разве ж это по уму, уважаемый?

– Приношу вам свои извинения, дедушка, – Мансур вынул из кошеля монету и кинул старому крикуну. – Моя супруга тоже извиняется.

Сверкая на солнце, кругляшок описал в воздухе широкую дугу, и был сцапан на подлете сварливым дедком. Я проводила монетку взглядом, мельком отметила, что она золотая, а потом поняла, что только что услышала.

Он сказал – моя супруга?!!

– Ну, коли так, то ладно, – уже вполне миролюбиво пробормотал лавочник и, прикусив денежку на одиноко торчащий над нижней губой зуб, ласково погладил ее пальцами и зажал в кулачке. – Женщины ведь существа глуповатые, что с них возьмешь! Ты учи ее, уважаемый, а то ведь бед тебе принесет, по ней и так видать!

Ну ничего себе! Они людей в клетки заместо канареек сажают, воды им даже не дают, а я, видите ли, плохая!

– Спасибо за науку, дедушка, – Мансур усмехнулся и посмотрел на меня. – Идем, женушка.

Ухватил под локоть одной рукой, другой поводья моего коня сцапал и зашагал прочь.

А как же фляга? Надо же ее вернуть! Я оглянулась на пленника, в которого злой дед, опять бранясь, тыкал палкой, подпрыгивая, чтобы достать, и передумала. Может, там еще вода осталась, ему она нужнее, чем мне кожаный бурдюк, и без него проживу. Да и поинтереснее занятия есть, до дракона, например, подокапываться.