Татьяна Абалова - Лабиринты Роуз

Ни к чему матери знать и о том, что беспокоит юную принцессу больше всего: станет ли она счастлива с Руффом? Он вроде и добр с ней, и нравится ей так, что сердце щемит, но уж слишком часто в последнее время в его глазах разгорается гнев. Роуз списывала вспышки злой обиды Руффа на его нетерпеливое желание обладать ею так, как мужчина обладает женщиной. Принцессу уязвляло, что в их долгих беседах иногда прорывалось пренебрежение жениха к противоположному полу, он считал женщин существами глупыми и предназначенными лишь для плотских утех. Они не раз ссорились из-за того, что Роуз берегла девственность, хотя договору об их браке было более двух лет…

– Всё равно ты станешь моей, к чему такое упрямство? Ты же позволяешь себя целовать?

Роуз позволяла не только целовать. Под настойчивым напором Руффа она однажды позволила себя раздеть. Стыдясь наготы, цепляясь за оставшуюся на ней одежду, краснея чуть ли не всем телом, она терялась в словах, стараясь объяснить, почему ей важно прийти к свадебной ночи непорочной. Роуз пыталась увернуться от более откровенных ласк, впервые видя нагого мужчину, и страшась того, что может произойти, если они потеряют голову от сладких поцелуев.

Как рассказать маме, что встреча с будущей свекровью Эстер Бреужской закончилась обещанием Роуз выполнить условие первой брачной ночи. Правящей чете важно убедиться в непорочности невесты. Королева намекнула, что брат Роуз, принц Генрих, родился слишком быстро после свадьбы родителей, и она не хотела бы слышать, как моют кости ее сыну и невестке во всех пяти королевствах.

– Я надеюсь, что ты устоишь под давлением моего любвеобильного чада? Я говорю с тобой, надеясь на женское благоразумие в таких щекотливых вопросах.

Твердое «нет» в постели вызвало такую ярость жениха, что Роуз решила: их помолвке конец. Руфф выскочил из комнаты, едва одевшись, а она корила себя, что не подобрала правильные слова и допустила начало любовной игры. Со страхом она ожидала посла Бреужа со страшной вестью о разрыве помолвки, а потом долго плакала на плече Руффа, когда после недельного молчания он появился в ее комнате с цветами и извинениями.

Нежные поцелуи, осушившие слезы, закончились примирением, но всё равно Руфф не мог сладить со своей натурой и умудрился распустить корсет Роуз и залезть руками туда, где учащенно билось ее сердце.

– Я только поцелую, – шептал он, играя языком с соском, вызывая в Роуз желание и стыд. Каких сил стоило одернуть юбку, оказавшуюся задранной чуть ли не до талии!

– Нет, Руфф, нет!

Сегодняшняя брачная ночь позволит устранить преграды, и Роуз надеялась, что у них с Руффом не останется повода для ссор.

– Пора, девочка моя, – Свон встала с постели. – Слышишь музыку? Жених прибыл.

– Мама, осталось надеть лишь платье. Позволь мне собраться с мыслями и побыть немного одной?

Свон поцеловала Роуз в висок, но нечаянно поранила щеку об острый край свадебного венца дочери. Капля крови рубином засверкала на золоте короны.

Оставшись одна, принцесса подошла к зеркалу и прижалась к холодной поверхности лбом, чиркнув тяжелой короной по посеребрённому стеклу. Сеть трещин моментально расползалась, исказив и раздробив отражение.

– Не к добру бьется зеркало, – успела подумать Роуз, прежде чем потеряла сознание.

Оседая на пол, она не видела, что из разверзшейся мраком стены вышел мужчина, пересек в несколько шагов комнату и подхватил Роуз на руки. Бережно уложив ее на постель, он вернулся к двери и повернул в замке тяжелый ключ, отрезая невесту от служанок и фрейлин, вслух считающих до тысячи, как велели им Ее Высочество – мать принцессы Роуз, чтобы, наконец, одеть невесту и вывести ее к жениху, ждущему в тронной зале.

Мужчина, склонившись над кроватью, жадно рассматривал побледневшую Роуз, провел кончиками пальцев по ее лицу, закончив движение на накрашенных розовым блеском губах.

– Прости, малявка.

На пол полетело разорванное нижнее белье чужой невесты, не чувствующей, как мужчина совершает с ней то, в чем она так долго отказывала Руффу.

Когда фрейлины королевы попытались открыть дверь, она не поддалась. Прибывшая королевская чета не смогла уговорить дочь впустить их. Сколько Свон не увещевала свою малышку, та отмалчивалась. Плотник, взломавший замок, едва успел убраться с пути рассерженного Эдуарда.

Плач Свон и шепот фрейлин подтвердили страшное подозрение: Роуз сбежала.

Прибывший по велению наследника, королевский сыщик Штрау определил, что принцесса не могла покинуть комнату иначе, как через главную дверь. Решетки на окнах оказались целыми, какой-либо потайной ход из комнаты не обнаружен. Штрау шепнул Его Высочеству, чтобы он велел дворцовому люду покинуть комнату принцессы, дабы не затоптали возможные следы.