Ярослав Гавриленко - Наслаждение

НАСЛАЖДЕНИЕ

Это делают все: и люди, и звери, и птицы. Но каждый делает это по-своему.

Пролетая над землей, под самыми облаками, они хорошо видели, как на безупречно-чистой, лососево-розовой простыне, на мягкой, уютной, красиво расстеленной и приятно благоухающей постели, в одном безумно дорогом и шикарном гостиничном номере с большими, роскошными белыми лилиями по всем четырём углам, на самом верхнем этаже с потрясающим видом на огромную ослепительно голубую лагуну обнимались молодые люди.

Уже в другой раз и в другом месте, низко пролетая над незнакомым городом, они отчетливо видели, как на заднем, широком, но страшно скрипучем сидении старого автомобиля с мускулисто-серебристым, летящим вперед оленем на белоснежном капоте, прямо в центре столицы, прямо перед памятником какому-то вождю, во второй полосе, средь бела дня целовались двое.

Приземлившись на землю после длинного перелёта, они все же заметили, как на старом бабушкином, красно-зеленом покрывале в клетку, в самом укромном и самом отдаленном уголке городского парка, прямо на газоне, между высокими кустарниками колючих роз и душистой сирени, в глухую полночь, когда все нормальные люди спят и видят цветные сны, примостилась влюбленная парочка.

Утром, следующего дня, пролетая над большой деревней, они видели, как из сеновала, что на крыше большого сельского дома, вызывающе торчали чьи-то ноги. Четыре голые ноги, две мужские и две женские! Голые ноги торчали прямо на улицу, ведущую к сельсовету, на котором развивался флаг молодой страны. Одна пара ног была бледная, вторая темно-шоколадного цвета. Но ни падавшие по утреннему небу метеориты, ни спешившие на работу товарищи рабочие в серых комбинезонах, и служащие в кожаных кепках не обращали на эти странные утренние ноги никакого внимания. А они все видели.

Где-то в одной отдаленной галактике, на одной небольшой, но давно обжитой планете, на окраине маленького невзрачного городка, рядом с которым течет тихая речка, впадающая в красивый, старинный, живописный пруд, в старом трёх этажном кирпичном доме, в небольшой двушке с не застекленным балконом жила одна семейная пара, муж и жена.

Жила эта пара на третьем этаже с видом на заросший дворик с бельевыми веревками, ржавым турником, небольшим палисадником с ромашками, кирпичным мусоросборником и высокой, метра четыре, кучей щебенки возле подъезда. Рядом с их домом, ютился продуктовый магазинчик. Недалеко в соседнем строении была галантерея. Рядом, по соседству с ней, на углу квартала пристроилась и вкусно пахнущая сдобой кулинария. Имеется в этом городе также и парк, с тремя оставшимися еще целыми лавочками и тремя детскими покореженными каруселями.

Местной достопримечательностью этого города была высокая, черная, заводская, вечно дымящаяся труба. Что выпускал этот завод, никто не знал. Никто не видел, что бы в заводские ворота кто-то входил, и кто-то выходил. Но труба всегда дымила гадким дымом. А поверх заводского бетонного забора была натянута колючая проволока. Только изредка, по ночам, в полнолуние был слышан вой собаки. Есть в этом городке и свой роддом.

Если пройтись дальше по этой же улице, обходя открытые люки и огромные зеленые, вонючие лужи, то через три обшарпанные пятиэтажки и старую, заросшую крапивой канаву стоит детский садик с песочницей. За садиком одиноко, как-то по-сиротски белеет двух этажная школа с треснутыми окнами, чуть дальше на пустыре железные гаражи в три ряда, за ними местная больница и морг.

В трех километрах от больницы, находился живописный полузабытый пруд. Этот пруд можно перейти по мостику. Старый бревенчатый мостик повидал на своем веку многое: на нем и в любви активно признавались при Луне, и рыбу ловили при хорошей погоде, и пейзажи рисовали начинающие художники, и принимали важные решения: быть или не быть.

За этим старинным прудом, через лесопосадку находится маленькая церквушка и городское кладбище, огороженное невысоким деревянным забором с дырками. За кладбищем же лежат старые, ржавые железнодорожные рельсы, проходившие через весь городок и ведущие прямо в большой стометровый в глубину, природный каньон. Самого поезда, который ездил когда-то по этим рельсам никто из местных старожилов яко бы не помнит. Что или кого он возил, люди тоже не говорят. Если стать на край этого каньона, то вдалеке, у самого горизонта можно рассмотреть монгольские юрты. Здорово! Что еще людям нужно на этой планете? Иногда, раз в году приезжал сюда бродячий цирк, на зимовку.