Елена Кутузова - Обожгись!

***

Он действительно изменился. Вместо нескладного «ботаника», не знающего, куда девать руки, напротив меня стоял уверенный в себе мужчина. Костюм явно сшит на заказ, ботинки… Я улыбнулась. Раньше до Андрея никак не доходило, что тонкая подошва подчеркивает статус. Но за годы он усвоил этот урок.

– Милая! – Андрей крепко стиснул меня в объятиях. Вернее – прижался, хотя и возвышался надо мной, как гора. Но не потому, что был гигантом. Просто мускулистое, крепкое тело производило именно такое впечатление.

Я обняла в ответ. Руки нащупали прочные мышцы. Явно частый гость в спортзале!

– Ты изменился, – я вошла в предусмотрительно распахнутую швейцаром дверь.

– Ты тоже, – он галантно отодвинул стул.

– В какую сторону?

– Ну не могу же я сказать, что в плохую, – а вот смех у Андрея остался прежним. Задорным. Хотя и приобрел те самые бархатистые нотки и хрипотцу, что поразили по телефону.

– Ну вот и не ври, – я покачала головой в ответ на открытую пачку сигарет.

Андрей тут же её убрал и щелкнул пальцами. Пепельница со стола мгновенно исчезла. Я даже не заметила – как.

Андрей рассмеялся:

– А вот покер – фейс ты держать так и не научилась! Впечатлилась?

– Еще как. Нет, я бывала во многих ресторанах, но чтобы официанты были настолько незаметны! Андрей, ты меня поражаешь!

– А ты – меня, – голос стал тихим. Уютным. Интимным. – До сих пор.

– Настолько, что готов оставить свой «Империум» и пойти за мной на край света?

Он снова рассмеялся:

– Нет, я был неправ: ты изменилась. Теперь тебе палец в рот не клади!

– Ну так что?

– Это предложение? – четко очерченная бровь изогнулась.

А я… смотрела на светло-русые волосы с нитями цвета платины, на серые глаза, на изгиб губ, похожих на монгольский лук… Почему мне пришло в голову именно это сравнение? Может, потому, что Андрей и сам напоминал оружие? Я чувствовала напряжение, хотя оно умело скрывалось за нарочито расслабленной позой. Ощущала желание и… сама была не прочь повторить опыт минувших дней.

– Скорее, вопрос, – заставила себя отвести взгляд.

– Ты разбила мое сердце! – охнул Андрей, картинно прижав руку к груди.

– Оно слева, – поправила я. – Послушай, это давно избитая шутка.

– Да? – он ничуть не стеснялся своего паясничания. Словно вокруг не было подчиненных, ловящих каждый жест, каждое движение бровей, каждый взгляд. Настолько не боится уронить авторитет?

Мысль мелькнула и испуганно испарилась, потому что старый друг подался вперед и прошептал в самое ухо:

– Даже если я станцую голый на столе, они все будут бегать и трястись от страха. Да, я крут, Ирма. Я суперкрут… Но это ничего не значит. Потому что меня до сих пор тянет к тебе… милая. Ты очень милая. Но не моя.

Последние слова он сказал уже спокойно. А я едва отдышалась. Эмоции. Они били фонтаном, ошибки быть не могло: Андрей меня хотел. Как прежде, с той же пылкостью первой влюбленности. Но… он вел какую-то свою игру. Стало интересно.

А Андрей вдруг прекратил заигрывание. Быстрый взгляд в сторону – и на столе появилось меню. Я оглянулась на официантку.

Девушка достала блокнот:

– Будете заказывать сейчас, или…

– Сейчас, – прервал её Андрей. – Принеси утку под кисло-сладким соусом. Этого нет в меню, – сообщил уже мне, – Но для тебя приготовят. Я угощаю. А позови Гришу, – велел убравшей блокнот девушке.

Гриша оказался сомелье. Они пошептались о чем-то, и через пару минут уже демонстрируется бутылка. Одобрительный кивок, пробка выкручивается и подается Андрею. Все легко, словно играючи.

Наконец, после сложных китайских церемоний мой бокал наполнило красное вино. Я пригубила. Терпкое, насыщенное.

– Нравится? – поймала улыбку Андрея. Было в ней что-то… самодовольное. И пикантное. Запах желания смешался с ароматом вина и голова слегка закружилась. Я спряталась за бокалом: снова попробовала, полюбовалась цветом, поболтала, понюхала…

– Делаешь вид, что разбираешься в вине? – губы Андрей снова оказались у самого уха.

– Даже не думаю. Просто… наслаждаюсь моментом. Ты же знаешь: обоняние, осязание, вкус, вид – надо получать удовольствие от всего!

Теплая, ухоженная мужская рука накрыла мою ладонь:

– Этого не забыть никогда. И именно ты научила меня любить жизнь. Спасибо за это.

Вот это поворот! Я сама не придерживалась этого кредо, а оказывается, нашелся человек, который последовал шутливому совету. Стало завидно: брать от жизни все надо уметь. Мне, воспитанной в строгости, это было не дано. Всегда точил червячок сомнения, всегда случалось что-то, из-за чего приходилось отказываться от желаемого.