Альвера Албул - То, что скрывается в темных переулках. III часть

Мы в темноте, точнее в полумраке. Запах тающих свечей, и маленькие огонечки во мраке. Лепестки роз. Это не романтика, это никчемная пародия на нее.

Я отдаюсь. И вместе с болью внутри живота я чувствую что-то отвратительное в груди.

Кровь.

Но ведь все должно было быть иначе! Почему? Почему я здесь?

Я дошла до точки невозврата. Ошибка сделана, и ее не исправить.

Запах воска, огоньки, лепестки роз.

А самое главное, все это по моему согласию.

Синее, синее небо.

Мне пятнадцать. На улице пусто, удивительно, но это и к лучшему. Мои волосы распущены и их рвет холодный зимний ветер. А небо действительно удивительного синего цвета. В кармане завибрировал телефон, и я поспешила его достать. Эл терпеть не мог, когда я заставляла его ждать ответ. Кричал и оскорблял меня. Мне нужно срочно ему ответить.

"Ты ночуешь сегодня у себя или у меня?".

Я знала, что он будет делать со мной ночью, если я буду у него, и он хочет, чтобы ночью я была с ним. Я обязана согласиться ночевать с ним.

"С тобой" – мой ответ.

"Правильно!"

Синее, синее небо.

Моей жизни больше нет. Я живу с ним. Юл не знает, в каких условиях, и не узнает. Особенно я хочу уберечь от правды Яста.

1. Выходить из квартиры нельзя.

2. Имею право ходить только голая.

3. Не имею права есть, пока не захочет Эл и ем только то, что разрешит есть он. Везло, если получалось поесть один раз в неделю. Это был хлеб. Раз в месяц макароны или картофель. Вареный картофель.

4. Запрещено мыться.

5. Можно смотреть только разрешенные Элом ТВ-программы и только в его присутствии.

6. Запрещено слушать музыку.

7. К Элу нельзя обращаться по имени. Только ласкательно: солнышко, зайчик и так далее.

8. Нужно помогать ему, поддерживать добрым словом, поднимать настроение, если он приуныл.

9. Ни в коем случае не перечить, и выполнять все поручения.

10. Засыпать только с разрешения. Просыпаться с первого слова. Просыпаться ночью если этого хочет Эл, и не засыпать без его позволения.

11. При необходимости выйти на улицу Эл решает, что мне надеть. Покупать себе новую одежду запрещено.

12. Не сопротивляться.

13. Не плакать и не жаловаться.

Синее, синее небо.

Я опустила взгляд. Яст продолжал рассматривать домики вокруг, сжимая мою руку.

– Яст, – шепнула я, и парень моментально перевел на меня взгляд. В самом его зрачке я увидела тревогу.

– Что случилось? – он сжал мою руку сильнее и остановился, я замерла рядом.

– За что ты меня любишь? – тихо спросила я.

– За что!? За то, что ты просто существуешь! – Яст улыбнулся. – Ты прекрасна, это точно, но я люблю тебя не за наружную красоту. Ты очень красива и внутри: умная, добрая, понимающая, смешная и веселая. Любишь поесть!

Я усмехнулась.

– Да! Обожаю, когда ты составляешь мне компанию в поедании бутербродов! – Яст тоже засмеялся.

– Конечно, это самое главное во мне, – я усмехнулась.

– Эх, – Яст вдруг обреченно выдохнул и прижал меня к себе, – когда-нибудь ты расскажешь, что тебя мучает?

– Когда-нибудь, – я пожала плечами, – но единственное, что я тебе скажу, это будет то, что это просто прошлое.

– Хлоя! – парень отодвинулся от меня и заглянул в глаза. – Кто-то из прошлого очень сильно когда-то тебя обидел! Это видно… в твоих зрачках!

– Зрачках! – я попыталась проморгаться, чтобы в моих глазах он больше ничего не увидел, что могло сдать меня с потрохами.

Когда-то давно я пообещала себе, что Яст ничего не узнает.

– Ты скрываешь это специально? – Яст обиженно хмыкнул.

– Милый, то, что было, то прошло. Я не хочу ворошить прошлое.

– И при этом каждый раз возвращаешься к этому мыслями, – Яст отпустил меня, он казался обессиленным.

– Прости, – шепнула я.

– Не извиняйся, – Яст поднял глаза к небу.

Синее, синее небо.

Дома я попыталась отвлечься от всей той тяжести, что накинулась на мою душу. Я села на диван в гостиной, Яст оставил меня. Играло радио. Снова классика, снова спешащая унести меня вдаль собственных мыслей.

Думать о чем-то больше не хотелось. Казалось, словно все, что я вспомнила, нужно выплакать, и я дала волю эмоциям.

Я подтянула колени к груди и закрыла лицо руками. Слезы хлынули из меня потоком, словно кто-то открыл кран. Со слезами уходила боль.

– Хлошечка, – в гостиную влетела Лариса Петровна, и я стала тщательно вытирать слезы.

Лицо отекло и покраснело. Скрыть то, что я все же рыдала, было невозможно. Я глубоко вдохнула через рот, понимая, что разговора с женщиной не избежать.