Саша Готти - Влада. Время Теней

Под этим постом тянулась вереница комментариев – в основном зубоскалили домовые, поднимая на смех самоуверенность ведьм, те в ответ язвили по поводу погрома в Пестроглазово, интересуясь, много ли разрушено вампирских домов.

Обсуждалась и попытка Морока вытащить из Тьмы свою возлюбленную. С одной стороны, Лиля обрадовалась, как злорадный ребенок, узнав, что попытка эта провалилась. К тому же враг после применения опасной потусторонней магии ослаб и плохо соображает – об этом дружно зубоскалили ведьмы. Эх, добить бы врага, пока он снова не окреп…

С другой стороны, память подсовывала и другое воспоминание.

Зимний парк, где царило то самое ужасное лето, из которого было не вырваться ни одной ведьме. И встревоженная темноволосая девушка, единственная из тайного мира, кто пожалел их всех и воспринял их беду как собственную. Та самая Влада Огнева, которая запросто могла отвернуться и равнодушно уйти, но вместо этого пожалела и освободила из плена их всех, и Лилю в том числе. Эта Влада в представлении ведьмы была личностью абсолютно странной и непостижимой. Как можно понять постоянное самопожертвование ради других, надрыв и отвагу, которые привели печальную девушку к последнему финалу гибели и к заключению главного закона тайного мира?

Зато Лиля живо вообразила, как страдает сейчас ненавистный ей Морок, хотя облик его представлялся ей туманным. Будто аморфный зеленый туман корчится в муках и стонет, заползая в глубины подземных пещер.

«Отплясывать танец радости над бедой врага – это и есть горькое ведьмовское счастье, – невесело усмехнулась про себя Лиля. – Но радоваться мне нечему, я-то сама вообще иду ко дну. Теперь все Ведьмовство знает, что я потеряла клиентуру и торчу в аптеке. Я идеально подхожу под категорию тех, кого на шабаш не пустят, а значит – и из Ведьмовства погонят с треском. Тем, кто не состоит в Ведьмовстве, практиковать магию запрещено, а это вообще конец всего для меня…»

Лиля вдруг очнулась: кто-то начал трясти ее за плечо и возмущенно орать, сверкая стеклами очков.

– Кострова, ты уже час бездельничаешь посреди рабочего дня, да еще и халат испачкала и изорвала! – бушевал менеджер. – С меня хватит твоих фокусов, в нашей аптеке ты больше не работаешь!

– Отлично! – Она без малейшего сожаления сбросила с плеч лохмотья, сорвала бейдж со своей фамилией, уколов палец булавкой. – И прощайте.

Спустя две недели июньским ранним утром к окраине Твери подъехал роскошный лимузин, эффектно расписанный а-ля «колдовской китч»: c котлами, метлами и черными котами на бортах.

Из этого лимузина, зевая и дрожа, вылез Диня Ливченко с айпадом в обнимку.

– Так им всем и надо, – спросонья не совсем понимая, кому «им», пробормотал домовой.

Выглядел он хоть и слегка помято, но очень респектабельно: деловой темно-синий костюм из блестящей ткани и галстук, расшитый бриллиантами. Над прической Дини еще вечером трудились московские парикмахеры, на пальце сверкал тяжелый золотой перстень, а эксклюзивным парфюмом «Clive Christian» от домового несло за километр.

В это предрассветное время на улицах было пустынно, и Диня, выругавшись из-за того, что для встречи его персоны не отрядили делегацию, трусцой побежал к невысокому желтому зданию с портиком и белыми колоннами, на котором виднелась вывеска: «Дом культуры „Затверецкий“».

Срочный совет тайного мира был назначен именно здесь и именно на четыре часа утра.

Приглашение на совет Ведьмовству вручали агенты Темного Департамента. В длинном документе, конечно же, говорилось о нарушениях. Упоминались и нападение на водяного, и конфликт с кикиморой, а самое главное – погром в Пестроглазово. В жестких выражениях Верховная ведьма приглашалась на всеобщий совет тайного мира, куда были вызваны все три стороны новой Конвенции.

Только вот ответа от Ведьмовства ждать пришлось долго – почти неделю, что в дипломатии тайного мира считалось равносильно отказу. В конце концов неохотный ответ от Верховной прибыл – в виде согласия, но с обязательным условием о месте и времени встречи. Тут не обошлось без издевки и злорадства: для нечисти раннее утро было самым невыносимым временем суток, а окраина Твери намекала на малозначительность мероприятия.