Валерия Верлицкая - Поезд-фантом

– Мама? – прошептал я.

– Да, сынок, это я, – отвечал голос, – тебе понравился борщ, прямо как раньше дома , да?

– Да, – повторил я.

– Ты всегда его любил, и котлетки…

– Да, здесь все было очень вкусно, действительно, как у тебя! – воскликнул радостно я, но тут же осекся, – но.. но ты ведь погибла, мама? Как ты можешь говорить со мной?..

– Но это не мешает мне любить тебя, – продолжал голос, – поэтому я и решила сделать для тебя хотя бы то, что в моих силах.

Я сидел в полумраке и ровным счетом ничего не понимал, что со мной происходит. Мне было невыносимо холодно. Вдруг в моей голове мелькнула жуткая мысль.

– Мама, я что, тоже умер? – спросил я, подготавливая себя к самому страшному ответу.

– Нет, нет, сынок.

– Тогда почему я тебя вижу?

Она не отвечала. Я только почувствовал, как ее ледяная рука дотронулась до моей головы. Тогда я повторил свой вопрос.

– Возможно, что именно сейчас я могу понадобиться тебе.

Я потянулся к своей голове, чтобы снова прикоснуться к ее руке, но что – то горячее капнуло мне на руку. Я вздрогнул. Это была кровь.

– Откуда у меня кровь?! – спросил я.

– Не бойся, – сказала мама, – теперь все будет в порядке.

– Я поранился, когда бежал, чтобы успеть на этот поезд, – сказал я, сообразив, в чем дело, – надо же, я и не заметил.

Я понял, что имела в виду кассирша, говоря о моей голове. Правда, сейчас меня совсем не интересовала эта ссадина. Мне было любопытно, почему мама одна. Они были так неразлучны с отцом, что мне показалось это очень странным.

Почему ты без отца? – у меня как – то само – собой вырвался этот вопрос.

– Отец передает тебе привет, он тоже очень хотел тебя видеть, но мы решили, что сначала я одна повидаюсь с тобой, чтобы подготовить тебя.

– К чему? – недоумевал я.

– Он не хотел пугать тебя. Он боялся, что ты не послушаешь и откроешь занавески.

Я молчал и вопросительно смотрел в сторону сидящей напротив маминой фигуры, а она продолжала:

– Дело в том, что он обгорел при авиакатастрофе горазда сильнее, потому, что накрыл собой меня. Когда самолет рухнул, мы были еще живы, просто мы почти не могли двигаться и поэтому не сумели выбраться из – под горящих обломков самолета. Твой отец настоящий герой, и он, как и я, очень любит тебя, знай это, сынок.

– Я всегда знал это, мама и никогда не сомневался. Я тоже очень люблю вас и скучаю по вам. Я хотел сказать, что очень сожалею, что так мало уделял времени вам из – за своего бизнеса. Мне вас очень не хватает, мама, – я встал и хотел обнять ее, но мои руки пронзили пустоту, и мамин силуэт исчез.

– Мама! – закричал я что было сил и в тот же миг мои глаза открылись. Оказывается, что я проснулся только сейчас и моя встреча с мамой мне приснилась. Мое сердце билось так сильно, что казалось, что оно вот – вот выскочит из груди. Мне, действительно, было холодно, вероятно это все еще сказывалась усталость. Я приложил ладонь ко лбу, проверяя, не горячий ли он и нет ли у меня жара. Уж совсем не хотелось мне сейчас заболеть. Лоб был холодным и немного мокрым от пота.

«Не может быть, чтобы это был сон», – подумал я, ведь все было так натурально.

Я протянул руку к тому месту, где сидела в моем сне мама, но там, действительно никого не было. Я протер глаза и открыл занавески.

Мое купе снова наполнилось солнечным светом. За окном, по – прежнему, мелькали зеленые деревья. И по – прежнему, поезд двигался по одной единственной паре рельсов. Но почему – то меня это больше совсем не удивляло. Я все еще находился под впечатлением от своего сна. Я взглянул на часы. Вот досада! Они остановились и в самый не подходящий момент. Я так устал, что забыл их завести. Они показывали двенадцать часов, как и прежде. Я решил, что было бы хорошо, узнать у проводника, который сейчас час, а заодно, скоро ли мы приедем. С этой целью я вышел из своего купе.

Постучав в дверь к проводнику, которая находилась рядом с моим купе, я выждал небольшую паузу в надежде, что мне ответят. Было тихо, я приоткрыл дверь, но внутри было пусто. Я подумал, что проводник вышел и находится сейчас в чьем – нибудь купе. Я отошел от двери и хотел было отправиться на свое место, как мое внимание привлекла табличка, висевшая на втором купе, которое соседствовало с моим. На ней было указано тоже место с номером «шесть», как и у меня. Я потряс головой, пытаясь сосредоточиться.

«Чертовщина какая – то, получается, что я еду не на своем месте?» – подумал я, потом снова взглянул на табличку, висевшую на моем купе. Эти таблички были полностью одинаковые, я сначала не обратил внимания, но на каждой из них была написана четыре раза одна и та же цифра «шесть». Я подумал, что могу позволить себе открыть дверь этого купе, раз уж шестое место находится и здесь тоже. Я постучал. Мне никто не отвечал. Я потянул за ручку и дверь открылась. Внутри было совершенно пусто. Полки были аккуратно заправлены красными покрывалами, занавески были открыты. На столе лежала красная скатерть, на которой стоял маленький букетик цветов. Все выглядело в точности так же, как и в моем купе. Я посмотрел на таблички, на которых были указаны места, и моему взору четыре раза предстала цифра «шесть». Я вернулся в свое купе и посмотрел на те же самые таблички с указанием номера места. Действительно, я мог занять совершенно любое место, так как и тут тоже были одни шестые места. Я бросился к следующему купе. Там было то же самое. На двери висела точно такая – же табличка, а внутри все четыре места были под шестым номером. Я бежал по вагону и открывал, уже не стучась, каждую дверь, предварительно смотря на табличку, висевшую на двери купе, где неизменно видел четыре шестерки. Совсем скоро я добежал до последнего купе и обнаружил, что в этом вагоне все места являются шестыми, а я единственным пассажиром. Я сел на нижнюю полку в последнем купе и подумал, что такого быть просто не может. Одно из двух, или я схожу с ума или это мне снова снится. Я ущипнул себя за руку и тут же почувствовал боль. Это означало, что я не сплю.