Катерина Камелиа - Руфь. В поисках Русалочьего острова

Я и вправду от всей души старалась приготовить вкусную пиццу, но она пригорела. Я старалась не для Дэниэл. Мне хотелось поднять настроение себе и своему отцу. Дядя Виктор уже уехал за Дэниэл в аэропорт Майами и совсем скоро они должны были вернуться. Мне предоставился хороший шанс поговорить с отцом наедине. Он сидел рядом со мной за обеденным столом и читал газету. Я перебирала в своей голове слова, пытаясь отыскать среди них самые деликатные. Врачи сказали, что это серьёзное психическое заболевание, близкое к шизофрении. Пока я возилась с пиццей, мой взгляд то и дело падал на него. Выглядел он печально. Седина в волосах перестала прятаться и окрасила голову в белоснежный цвет. Отчужденный и закрытый от всех. Что с ним случилось и кто он теперь?

– Тебе мама не звонила сегодня? – он первым нарушил тишину.

– Звонила. Интересовалась, как ты?

– И что ты ответила?

«И что я ответила? Я ответила, что ты заперся у себя в комнате и выходишь на свет, как вампир, только ночью, когда все уснут, и после набега на кухню, снова прячешься за дверью своей комнаты». Но я этого не сказала вслух.

– Я ответила, что всё хорошо, тебя выписали из больницы, и ты помогаешь дяде Виктору с кафе.

Он прятался в газете, делая вид, что занят чтением.

– Мама просит, что бы ты вернулся в Майами, – я старалась произнести эти слова как можно спокойнее, заранее зная, что он воспримет это в штыки. – Она всерьез переживает за тебя.

– Мы уже обсуждали это с ней, я останусь здесь.

Спокойствие. Важно оставаться спокойной, чтобы не снести этот дом к чертовой матери, когда он и так на ладан дышит после урагана.

– У тебя есть любовница?, – спросила я его в лоб, больше не в силах ходить вокруг до около. – Скажи об этом прямо! Зачем ты мучаешь маму и меня?

– Что ты такое говоришь?

Отец встал из-за стола и стал кричать на меня.

– Как ты смеешь мне такое говорить?

– Я не знаю, что и думать. Мама не знает, что и думать. Объясни тогда, что происходит? Почему ты здесь? Почему ты не возвращаешься к маме, когда ты болен и за тобой нужен уход.

Его лицо почернело, а взгляд поник.

– Я не болен! – закричал он. – И у меня нет никакой любовницы!

Я продолжала спрашивать его о том, почему он не вернётся в Майами, когда у него здесь нет работы и нет средств к существованию.

– У нас есть кафе.

– Просто ответь, на что ты нас променял?

Я заметила, как его жилки на скулах зашевелись, взгляд стал ещё мрачнее. Отец резко встал из-за стола и вышел.

– Папа, – я бросилась его догонять. Он скрылся в своей комнате и закрыл за собой дверь.

В какой момент всё пошло не так? Я прокручиваю в голове все наши семейные события, пытаясь отыскать ту самую минуту и секунду, которая изменила его, заставив оставить меня и маму. Что-то же случилось?! Голова шла кругом, я очень сильно нервничала, от чего мой желудок скрутился в узелок. Мне предстояло пересилить ещё ужин с моей двоюродной сестрицей Дэниэл.

Я услышала, как возле дома припарковалась машина, и через минуту на пороге появилась высокая стройная блондинка, одетая в сиреневую майку без бретелек и короткие джинсовые шортики.

– Привет, – кивнула она мне.

Я ответила ей взаимным кивком. Следом зашел дядя Виктор, он светился от счастья и широко улыбался. Я задала Дэниэл стандартный набор вежливых фраз «Как полет?», «Как учеба?», «Надолго ли приехала?». Последний вопрос меня и в самом деле интересовал.

– Пробуду здесь пару недель, а потом поеду в Майами к маме, – ответила она мне.

– Ясно.

Дядюшка поинтересовался, где мой отец. Я ответила, что ему стало плохо, и он пошел к себе. Дядя Виктор отправился к нему в комнату. Я слышала, как он постучал в дверь и тот пустил его.

Дэниэл что-то стала мне рассказывать про свою учебу в колледже, но я её не слышала. Я пыталась вслушаться в разговор мужчин наверху, но ничего не выходило. «Господи, Дэниэл, пожалуйста, заткнись».

Поняв, что мне так и не удастся ничего услышать, я указала Дэниэл на кухню, тем самым приглашая к ужину. Через несколько минут к нам присоединился дядя Виктор. Отец так и не спустился.

Ужин прошел напряженно. Я переживала за своего отца. Дядя Виктор переживал за него. А Дэниэл переживала за то, что ей предстояло провести со мной целых две недели. Мы с ней не ладили. Однажды мы с ней встретились в Нью-Йорке в магазине, так она сделала вид, что не заметила меня и прошла мимо. Я отправляла ей смс–ки с поздравлениями по праздникам, она из вежливости делала тоже самое. Мы жили в Нью-Йорке в трех кварталах друг от друга, но никогда не приходили друг к другу в гости. Всему этому есть объяснение. Раньше я и Дэниэл дружили. Это было во времена, когда мы жили в Майами. Она всего на год младше меня. Мы ходили в одну школу, в одну секцию по плаванию. К слову сказать, и день рождение у нас с ней в один день. Мы мечтали вырасти и уехать в Нью-Йорк покорять мир моды и искусства.