Алексей Бородкин - Ахан для магистра

…Мулатка расстегнула ремень, запустила большие пальцы за пояс. Когда джинсы сползли на бёдра, красавица наклонилась. Грудь четвёртого размера продемонстрировала себя во всех обворожительных подробностях, мягко покачиваясь в ажурном бюстгальтере.

– Теперь, ковбой, постарайся. Не разочаруй меня.

Ковбой сосредоточился. Дышать старался равномерно, чтобы мозг снабжался кислородом, тело расслабил, сознание переместил в точку над животом – так учил гуру из второго отдела. Поехали…

Пальцы метались, как молнии, и поначалу всё шло хорошо, но минут через пять ковбой «зевнул» одну фигуру, потом неловко поставил вторую. Контейнер заполнился более чем наполовину. Чтобы спасти положение, категорически необходимо было вставить длинную палку, но она не выпадала.

Зазвонил телефон – ответить было нереально, это означало неминуемый провал. Наконец появилась длинная прямая и лейтенант ловко её вставил – контейнер значительно опустел. Появился шанс. Телефон не успокаивался, звонил и звонил.

Лишь на мгновение Синицын отвлёкся на проклятый аппарат – две фигуры встали криво, с пустотами, и это означало проигрыш – напрягаться дальше не имело смысла. Лейтенант матернулся и поднял трубку. Мулатка послала воздушный поцелуй из монитора; поплыли красивые буквы: «Strip Tetris».

– Слушаю!

– Почему так долго не отвечал? – звонил полковник Мерилов. – Харю давишь?

– Никак нет, товарищ полковник. Отдыхаю, провожу этот… как его… досуг.

– Досуг – не тёща, его не проведёшь. Вот что, Синицын, хватай в руки свою волосатую задницу и дуй сюда. Вахтангова тридцать восемь, квартира пятнадцать. Записал?

– Сегодня ж у меня выходной, – промямлил Синицын. – Пусть кто-нибудь другой…

– У полицейского не бывает выходных, – ласково перебил Мерилов. – У участкового – тем более.

И дал отбой.

С минуту Синицын смотрел на телефонную трубку и размышлял, почему товарищ полковник назвал его седалище волосатым? Если бы он сказал «волосатая лапа» или «волосатая рука», это было бы понятно. Несколько сомнительно – поскольку Синицын продвигался по служебной лестнице медленно и болезненно, подобно занозе в пальце, – сомнительно, но понятно. А тут?… На ум пришла научно-популярная статья, где автор утверждал, что волоски – это микроскопические антенны, они могут улавливать колебания и даже электромагнитные импульсы. Особенно они чувствительны во влажной среде. «Вот оно что! – обрадовался Синицын. – Получается, это комплимент. Признание моего особого чутья. Я словно бы легавый пёс». Последнее Синицын подумал не без гордости.

Дверь в квартиру пятнадцать по указанному адресу была приоткрыта. Синицын вошел, проследовал по сумеречному коридору мимо кухни и ванной, увидел свет в одной из комнат. Из светлого прямоугольника доносились незнакомые голоса, их перекрывал голос товарища полковника. Синицын шагнул в светлый проём и невольно зажал нос.

– А чего так воняет? – спросил он вместо приветствия.

– Догадайся, – съязвил Мерилов, – с трёх раз.

Синицын огляделся. Небольшая комната, девять квадратных метров, светлые обои, плакаты на стенах. Кровать заправлена, но помята. На подоконнике кактусы и засохшая герань. Правая штора раздвинута – её оттянули специально, чтобы солнечный свет не попадал в мониторы. На широченном столе, напоминающим скорее пульт управления космическими полётами, стояли в ряд три монитора. Огромные – Синицын даже сглотнул от зависти. В кресле сидел человек, вернее он лежал на столе. Уткнулся лицом в руки – так бывает, если от усталости сон сморил прямо на рабочем месте. «Покойник», – понял Синицын и ещё раз пожалел, что поднял телефонную трубку.

Покойником оказался Смирнов Александр – хозяин квартиры, мужчина среднего возраста.

Синицына удивила маска на лице покойника. Футуристическая маска, опоясывающая лицо пластиковым матовым кольцом. На глазах маска расширялась и напоминала плавательную, на ушах образовывала два бархатных кольца. «Да это кибер-визор! – сообразил лейтенант. – Фигасе! А зачем тогда мониторы?»

Слева от покойника на столе стояли три бутылки с прозрачной жидкостью. Две бутылки – тоже полные – стояли под столом справа. Горка сэндвичей лежала на тарелке слева, на правой тарелке валялась смятая салфетка и крошки. На край прилепили жвачку. «Слева припасы, – догадался Синицын, – справа отходы».

Врач скорой помощи закончил писать отчёт, оторвал от планшета лист, протянул полковнику.