Себастьян де Кастелл - Убийца королевы

Я пожал плечами.

– Откуда мне знать? Он просто тупое животное. Наверное, увидел птицу и испугался.

– Я бы сказал, что глупое животное – то, которое привязано к лошади, – заметил Рейчис.

Маршал внимательней ко мне пригляделся.

– Знаешь, они не столько чёрные, сколько… Ну, я не могу правильно описать. В столице королевы есть прекрасные доктора. Я видел, как один вылечил человека, кожа которого была в худшем состоянии, чем твоя. Может, он сумеет помочь.

Я улыбнулся.

– А он вылечит вывихнутую шею человека после того, как с неё снимут петлю?

– А, да, прости.

– Парсус, не досаждай мальчику! – крикнул Харрекс. – Просто дай ему воды и оставь его в покое.

– Прекрасно! – крикнул в ответ Парсус, потом сказал мне: – Твои руки, похоже, слегка обожжены, парень. Хочешь, я полью на них воду и немного ополосну?

– Не беспокойтесь, – ответил я, сжав кулаки.

Я не просто упрямился – у меня была очень веская причина желать, чтобы мои руки не ополаскивали.

– Ну, как хочешь, – ответил Парсус. Он кивнул на длинную, пыльную дорогу впереди, которая прорезала горы, высящиеся слева и справа от нас. – Но до столицы ещё два дня.

Потом он снова принялся спорить с Харрексом, чья очередь играть с белкокотом.

Я попытался шевельнуть плечом, в котором устроил временное обиталище нож Меррела. Маршалы меня перевязали, но плечо всё ещё горело. Вонь рвоты и собственное вонючее дыхание атаковали мои ноздри, а в ушах стояло благодарное воркование самого злобного существа в мире.

– Белкокоты даже не издают таких звуков, знаешь ли, – сказал я.

– Что? – спросил Харрекс.

– Ничего.

Я слегка приподнял голову и посмотрел на небо. Солнце начало опускаться к горизонту. Маршалы разобьют лагерь на ночь, и это хорошо, поскольку мой план спасения основывался на том, что меня не будет невыносимо тошнить. План не был блестящим и зависел от того, чтобы на время убедить их, что я куда более сильный маг, чем кажусь. А это означало дьявольски обжечь руки – идея не из лучших, поскольку единственная магия, в которой я по-настоящему хорош, требует быстрых и уверенных пальцев. Тем не менее я почти не сомневался, что у меня всё получится, лишь бы ничего…

– Налётчики! – закричал Парсус.

Я так быстро попытался повернуть голову, что упал бы с лошади, если бы не был к ней привязан.

– Будь всё проклято, – сказал Харрекс. – Сколько их и как далеко?

Я видел Парсуса краешком глаза. Сквозь опоясанную медью подзорную трубу он пристально смотрел в сторону приграничных гор.

– Я насчитал семь. И, сдаётся, по меньшей мере в полумиле отсюда.

Старший маршал крякнул.

– Проклятье, Парсус, ты зря меня напугал.

Он взял у Парсуса трубу и поднёс к глазу.

– Им понадобится добрых три часа, чтобы спуститься верхом с того хребта.

Харрекс убрал трубу в седельную сумку.

– Проклятые забанцы каждый год рвутся всё дальше на юг.

Он подвёл свою лошадь к моей и нагнулся, чтобы убедиться – путы стянуты туго.

– Прости, малыш, ужина не будет.

– Что вы имеете в виду? – спросил я. Сердце моё провалилось так глубоко в желудок, что можно было спокойно побиться об заклад – оно вернётся на место, только когда меня в следующий раз начнёт рвать.

Маршал посмотрел на меня сверху вниз.

– Мы не будем связываться с отрядом забанских налётчиков. Мы заметили семь их всадников, а поскольку нас только двое, Парсус и я… Ну, мне не нравится расстановка сил. Нет, мы будем ехать всю ночь до казарм в Каструм Товус. Там мы захватим ещё нескольких маршалов, чтобы наверняка живыми и здоровыми добраться до столицы.

Размышляя над тем, что мне ни за что не удастся сбежать от целого отряда маршалов, я почувствовал, как Харрекс похлопал меня по спине.

– Прости, малыш. Похоже, ближайшие несколько часов тебя ждёт не самая лёгкая езда.

Он открыл прицепленный спереди к седлу маленький колчан с арбалетными болтами и стал тыкать пальцем в каждый по очереди, считая вслух. Я поймал себя на том, что считаю вместе с ним. У него было восемь болтов, значит, если забанские налётчики нас нагонят и Харрекс – лучший стрелок в мире, у него одним болтом больше, чем нужно. Я мысленно прикинул, на что он может использовать последний болт: подстрелить дичь на обед, поковырять им в зубах, убить меня… Когда ты в наручниках и болтаешься на лошадином боку, такие мысли невольно лезут в голову. Но этот лишний болт не давал мне покоя.

Маршал искоса взглянул на меня, проверяя своё седло.