Кристина Воронова - Забытый мир

А также он отметил, что его лицо кажется ей красивым. Это показал её вдруг ставший огненным взгляд, лёгкий румянец на скулах и чуть приоткрытый рот.

– Знаешь, а у тебя красивые глаза. Голубые, почти синие, – внезапно тихо произнесла она слегка хриплым от волнения голосом. – И ты совсем не напоминаешь местных, которые постоянно матерятся, даже когда не злятся, просто по привычке. И ты очень похож на городского парня, не сельского жителя. Да, в нашем городе половина высотных зданий. Ну, если "хрущёвские" пятиэтажки так можно назвать, – криво усмехнулась она. – А вторая половина – частный сектор. Но это всё равно село. Ну, я думаю, ты меня понимаешь.

Ари неопределённо пожал плечами, так как любил маленькие города, но сёла действительно недолюбливал. Слишком уж много там было людей, чьи интересы совершенно не совпадали с его.

– Я родился в Киеве, можно сказать, в центре Киевской Руси, – принялся беспечно болтать он, не желая вспоминать тех мест, где почти любые проблемы можно было решить, физически уничтожив противника. И он уже начал скучать по такой возможности.

Убедившись, что девушка слушает его с удовольствием, он вдохновился, ощущая себя почти Остапом Бендером, которого "понесло". – Сюда я приехал, чтобы навестить любимого деда и отдохнуть. Может, ты даже с ним знакома.

– У нас все друг друга знают и зачастую терпеть не могут, – пожала плечами девушка.

– Его зовут Сергей Арсеньевич.

– Да, знаю, его считают странным, – извиняющимся тоном произнесла она, отводя взгляд.

– Иногда странные люди опасны, а иной раз они просто прикольные чудики. Лично я предпочту людей с перчинкой или изюминкой, чем прямых и тупых, как угол дома, – увлёкшись беседой, Ари принялся жестикулировать. Только сейчас он ощутил сжимающее душу одиночество. И ему на самом деле уже было всё равно с кем разговаривать. Но в отличие от домашнего животного девушка хотя бы могла ответить по-человечески.

Каким-то образом от резких движений и тряски маршрутки цепочка с кольцом оказались снаружи, выбравшись из-под одежды, словно любопытная домашняя крыса.

Девушка неожиданно застыла, уставившись на его украшение. Она приоткрыла рот, прикусила нижнюю губу и явственно сглотнула. Зрачки её расширились, отчего она напомнила ему охотящуюся рысь или пуму.

– Какая чудесная вещичка! – воскликнула она, всплеснув руками. – Золотое колечко, да?

– Бронза или латунь, – пожал плечами Ари, не понимая ажиотажа девицы. Особенно, учитывая, что на ней как раз было много украшений из настоящего золота. – Камень – малахит. Сейчас его невозможно отыскать во всём СНД, выкопали ещё до революции, наверное, и половину продали буржуям. Так что для меня этот камешек – величайшая драгоценность. Не алмаз с орех величиной, но что-то в этом роде. Хотя тут дело не в камне, а в памяти.

– Наверное, поклонница подарила? – неожиданно мрачно предположила девушка, и Ари с удивлением осознал, что даже не поинтересовался её именем.

– Нет, мама.

Парень не стал уточнять, что мать просто оставила кольцо, как и его самого, как нечто ненужное, убегая от постылой и бедной жизни в обеспеченную и счастливую. Когда он навещал отца и видел его пьяным, почти не подающим признаков жизни на полу в зловонной луже, то он понимал её. А вот простить не мог. Потому что искренне считал, что в жизни надо делать не то, что легко, а то, что правильно.

Не так давно он попросил близкого знакомого заставить отца закодироваться. И пригрозил, что иначе застрелит его, когда вернётся с фронта. И добавил, что терять ему, кроме жизни, нечего. Богатств не нажил, девушки не было, ничего, за что бы можно было уцепиться.

Отец поверил, но постоянно жаловался любопытным соседям на тирана-сына. Но Ари было всё равно, даже если бы папа его возненавидел. Он предпочитал знать, что тот жив. И ему не были нужны поддержка, проявление любви и заботы. Обходился же он без этого всю свою жизнь. И ничего, не умер.

В какой-то момент Ари показалось, что отец мечтает о том, чтобы его убили на фронте. Чтобы иметь возможность сразу начать пить, когда срок кодировки закончиться. И назло начал принимать таблетки, уничтожающие тягу к алкоголю, но способные привести к суициду.

Аристарху и на это было наплевать, так как он не очень верил в загробную жизнь, и ему было всё равно, что произойдёт после его смерти с теми, кто останется.

Девушка просветлела лицом, нежно улыбнулась, сладко посмотрела на него:

– Я Кристина, приятно познакомиться! Работаю в городской библиотеке, единственной и неповторимой. Потому что в нашем городке она одна, – криво усмехнувшись, пояснила она. – Если тебе нравится читать – ну, вдруг? – то добро пожаловать к нам! В хранилище я кое-что припрятала, мэр начал последние пару лет снабжать нас новой литературой. Грехи, что ли, замаливает. Может, заболел чем-то серьёзным или укокошил слишком много невинных людей.