Самуил Бабин - Пионерлагерь имени Порошковой

– Извините. – Петров с опаской посмотрел на доктора и нащупав ремень безопасности, пристегнулся им к креслу.

Дальше они ехали молча и где-то минут через сорок, впереди в темноте засветились огни и скоро они подъехали к серым, металлическим воротам от которых в сторону, в темноту, уходил бетонный забор. Доктор посигналил и в ответ из-за забора раздался злобны собачий лай и створки ворота со скрипом разъехались в стороны, открыв небольшую освещенную прожектором площадку, за которой виднелось серое здание с решетками на окнах. Сразу за воротами, стояла металлическая будка охраны, со злобно лающей овчаркой, привязанной цепь. Как только Волга въехала в ворота, овчарка перестала лаять и радостно запрыгала, виляя хвостом, а из будки вышел пожилой охранник в фирменной коричневой форме, с болтающейся на боку резиновой дубинкой.

– Как дела, – опустив стекло, выдохнул паром на улицу доктор.

– Все нормально, Алкид Фемистоклович. Только всего двое новеньких поступили.

– Этого я сам поселю, – качнул головой в сторону Петрова доктор и поддав газу проехал вперед и остановился перед лестницей, ведущей к входу в здание с решётками.

– Выходи, – произнес, доктор, открыв дверь, с трудом выбираясь из салона Волги.

Они поднялись по ступенькам и зашли внутрь здания. Петров чуть замешкался, делая вид что тщательно вытирает ноги и успел прочитать на красной вывеске, висящей на стене название: Пансионат «ПЛ имени Валентины Порошковой». «Психушка, что ли», – успел подумать Петров, входя в небольшой холл вслед за доктором.

Им навстречу из-за стола, освещенного настольной лампой, поднялся крепкий санитар в белом медицинском халате и шапочке.

– Кого привезли, – не здороваясь, спросил доктор.

– Двоих в шестую палату. Прокололи спят, – по-военному доложил санитар.

– Какие у нас палаты свободны, – зажал бородку в кулак доктор.

– Восьмая, одиннадцатая и шестнадцатая, – нагнувшись над столом и водя пальцем по лежащему журналу ответил санитар.

– Выдайте ему пижаму и поселите в шестнадцатую. Документы его у меня. «Завтра оформим», устало произнес доктор и не прощаясь ушел влево по коридору.

– Пойдемте, молодой человек, – санитар крепко взял под локоть Петрова и увлек его за собой в противоположную сторону.

Они зашли в небольшую комнату, где на полках лежали комплекты постельного белья и пижамы.

– У вас какой размер, – спросил санитар.

– Пятидесятый. Рост третий, – ответил Петров, озираясь по сторонам, – Простите, а это не сумасшедший дом?

– С чего вы взяли – без эмоции ответил санитар.

– Как-то странно тут все, – неуверенно продолжил Петров.

– Нормально, -пожал плечами санитар. «Переодевайтесь», —и он протянул темно синий комплект одежды и стал помогать Петрову раздеваться.

– А теперь ложитесь на кушетку, лицом вниз, и спустите штаны, – приказал санитар, когда Петров облачился в пижаму.

– Зачем, – испугался он.

– Я вам сделаю укол успокоительного. «Иначе вы все время будьте задавать глупые вопросы и вас действительно придется перевести в психушку», – произнес санитар и профессиональным движением уложил Петрова на кушетку и быстро сделал укол в ягодицу. – Готово. Вставайте.

Они вышли из комнаты, и санитар проводил его на второй этаж в восемнадцатую палату.

– Ваша койка у окна. Ложитесь. «А завтра с утра вас отведут к Алкиду Фемистокловичу», – произнес санитар и втолкнув Петрова в палату и прикрыв за ним дверь, закрыл ее снаружи на ключ.

Петров остановился, осматриваясь. В свете неяркого ночного светильника он разглядел два ряда кроватей стоящий вдоль стен. Все они были аккуратно застелены и только на одной кто-то лежал, укрывшись с головой, как покойник, синим одеялом. Петрова давно мучала жажда. Оглянувшись по сторонам, он увидел еще одну чуть приоткрытую дверь. Это была туалетная комната с умывальником. Он шагнул внутрь, открыл кран и стал жадно пить. Напившись, с облегчением поплескал на лицо водой и вдруг почувствовал, что начинает засыпать. Он вышел в палату и добравшись до кровати, стоявшей у окна, упал на нее и мгновенно уснул.

Сон Петрова.

Ему приснилось все сначала. Он вышел из автобуса и два пограничника взяв его под руки провели в помещение паспортного контроля. Только теперь тут стоял длинный стол, за которым, под портретом ухмыляющегося президента, сидел капитан пограничник, почему то, в черной судейской мантии и шапочке с кисточкой, полируя ногти маникюрной пилочкой. Справа от капитана, за компьютером, с безразличным лицом сидела женщина-прапорщик. А справа, за небольшим столиком, грустный доктор, держа в руках и рассматривая карбюратор от Волги. За спиной доктора стояла клетка, сваренная из черных, металлических прутьев: