Степан Сказин - Сказки третьего тысячелетия

О, это главное: моя луна жива. Мы оба – воскресли. И расстояние, которое между нами легло – не такое уж и большое. В наш отсек загробной тюрьмы – узники поступали всего из нескольких российских регионов.

Я тебя разыщу, Таиси. Я тебя обязательно разыщу.

Мне приснились змеи. Мыши. Дикие кошки с желтыми горящими глазами и выставленными когтями. Уцепившись за хвост дракона, я взмывал в черную бездну небес. Верхом на щетинистом вепре мчался через колючие заросли. Лихо закрученный кошмар напоминал американские горки.

Я очнулся в ледяном поту. За окном висел предутренний серый сумрак. С трясущимися поджилками я прошел на кухню. Хлебнуть для успокоения молочного кофе. Пальцы тряслись не хуже, чем поджилки: я едва не расплескал чашку. Но, обмакнув в горячий напиток половинку суховатой баранки, я попробовал рассуждать логически и здраво.

Человек вполне может всю ночь мучиться дурными снами, если накануне испытал сильнейший стресс. Если беднягу обидели, унизили, оскорбили… Нет, с логикой у меня не срасталось. Ведь то, что произошло со мною вчера, было «потрясением» совсем иного рода.

Никто не плюнул мне в душу и не сказал плохого слова. И всё-таки: как у меня тогда зашкаливал пульс!.. Скажем витиевато: я вдохнул душистый аромат, а плод с ветки не сорвал. Чудесная птица унеслась за горизонт – а я заметил лишь отблеск её переливчато-яркого оперенья. Дымчатым миражем подразнила меня тень прекрасной мечты. Я руку не решился протянуть – а призрак растаял…

Казалось бы: после такого не кошмары должны были мне сниться. А совсем иные – горько-сладкие – сны.

Удивительно было уже то, что я таки собрался смотаться по какому-то делу в пригород. В свои двадцать я был не лучше, чем великовозрастный рак-отшельник. Мхом обрастал в унаследованной от бабушки квартире. Копирайтерского интернет-заработка хватало кое-как на оплату счетов за свет и воду. Да ещё оставалось на чипсы, хлеб и молоко.

До электрички оставалось порядочно времени. И пока что я слонялся возле ж/д-станции. День был холодный. Жирно намекавший на близкую зиму. Изо рта моего вылетал пар. Под ногами шуршали фольга, картон, смятые пластиковые стаканчики и прочий мусор. Голуби и воробьи растаскивали отбросы. Сиротливо каркала ворона.

Народу кругом – никого. Продавцы неохотно показывали носы из магазинчиков, лавок и бутиков. Грязно-желтая – с красными буквами – вывеска бистро. Так и манящая юркнуть с мороза в теплый уют заведения общепита. Хотя бы и подпорченный присутствием тараканов. Меня вдруг кто-то окликнул. Я обернулся.

Передо мной стояла девушка. Точно ангел, материализовавшийся из ниоткуда. Темноглазая. Изящная. Она улыбалась – похожими на два алых лепестка губами.

– Вы не знаете, – мелодичным голосом спросила девушка, – во сколько электричка до Н.?

Я успел изучить расписание вдоль и поперек и почему-то очень хорошо помнил время отправления электрички на Н.

– Через полчаса, – ответил я.

– Не скоро!.. Как жаль!.. – опустила голову красавица.

Видóк у меня был – должно быть – самый что ни на есть глупый. Сердце гремело, как турецкий барабан; мне было жарко не по погоде. Эта девушка – с родинкой над правой бровью – покорила меня с первого мгновения. Если бы кудесница сейчас повелела: «Отвези меня в Н. на собственном горбу!» – клянусь, я бы исполнил приказание.

– А ведь ты мог бы угостить меня кофе, – с лукавыми искорками в глазах сказала девушка. От её огорчения по поводу небыстрого прибытия электрички не осталось и следа.

Я не поверил своим ушам. Красавица сама подсказывала мне шаг, на который у меня – жалкого труса – не хватило бы решимости. Мы зашли в то самое бистро – под грязно-желтую вывеску.

Ресторанчик был без претензий. Наваленная на витрине выпечка. Хмурый усач в качестве кассира, подавальщика и уборщика разом. Со стен кое-где слезала краска. Кофе «три в одном» оказался так себе, а капустные пирожки – с гнильцой. Но нам с девушкой было по-царски комфортно на кожаном (местами дырявом) диванчике. За квадратным столиком, который не то чтоб часто, вытирали. Красавица мило щебетала, а я млел от незаслуженного счастья.

Девушка говорила о себе, о своих подругах и хобби. О том, что держит дома черепаху в стеклянном террариуме, золотых рыбок и котенка. Назвала свой любимый цвет – сланцевый. Я был благодарным слушателем. Дважды или трижды спрашивал у девушки её имя. Но она деликатно уходила от ответа.