Евгений Лыткин - Бесконечный [вечный] импульс перемен

– О чём ты? – мрачно осведомился Золотой, хотя и так уже всё понял.

– В то короткое мгновение пока мы смотрели друг на друга, мы оба заглянули намного глубже, чем нам хотелось. Теперь я знаю, почему ты сражаешься. Ты хочешь искупить вину. Ведь ты, рыцарь добра и справедливости, убил и погубил своих любимых.

– Чёрт! – сжал зубы Золотой. Он атаковал, пытаясь дотянуться до Тёмного, запереть его в клетке вечности!

Но его противник с ядовитой улыбкой на лице невозмутимо продолжил.

– Вина может дать силы, но она всегда будет грузом лежать на твоих плечах. Мёртвыми глазами смотреть на тебя, как смотрит эта башня. И ни за какими барьерами ты теперь не спрячешься от меня. Это брешь в доспехах твоей души!

Последние слова Тёмный крикнул через рёв вечной эленны и закрыл один глаз.

Золотой почувствовал, как что-то холодное и острое вспороло где-то глубоко внутри. В том месте, которое он так оберегал всё это время. В самой уязвимой точке его души, скрываемой за толщей воли, силы и барьеров.

– Ты и твоя сила погубили твою семью, – прошептал Тёмный.

Такой боли Золотой никогда не испытывал. Разрез бесконечности вспорол его душу изнутри, пожирая его, съедая его эленну. Но несмотря на агонию он не сдался. Золотой выбросил вперёд руку, он резко сжал её в кулаке. Клетка из вечной эленны заперла Тёмного внутри золотистого куба.

– Ты вот-вот умрёшь, и клетка исчезнет вместе с тобой, – равнодушно отмахнулся Тёмный. Но больше не улыбался.

Очередная вспышка боли, и вся вечная эленна, которой было пропитано это место, развеялась. Золотой не смог её больше контролировать. Все силы ушли на клетку.

– Наконец-то, я стёр эту улыбку с твоего лица, – с трудом выговорил Золотой и упал на колени, всё ещё сжимая кулак перед собой.

В последний миг Тёмный понял, о чём речь. Еле заметный кивок Золотого в сторону башни стёр последние сомнения.

Уцелевшие бетонные перекрытия с грохотом треснули. Повреждённая во время боя заброшенная башня элеватора стояла только за счёт поддержки вечной эленны. Тёмный попытался вспороть клетку изнутри, вырваться любой ценой. Но тщетно, Золотой удержал его. И вот уже башня падала на них. Летела, буравя их чёрными глазницами выбитых окон.

Только под конец Золотой развеял клетку, погибнув вместе со своим противником под грудой бетона. Тела хранителей слегка сверкнули и разлетелись на тысячи осколков, тут же растворившихся в нашем мире так же, как и их крылья несколькими минутами ранее.

Звёзды знали, что будет так, но всё равно с любопытством наблюдали. Случилось то, чего они ждали – кто-то получил сразу двух хранителей, сразу два величайших дара или два величайших проклятия.

Звёзды искали, но не могли найти свидетеля этой битвы. Но свидетель был. Парень по имени Рома, которому не спалось этой ночью. Его новые хранители уже позаботились о том, чтобы никто – кто умеет, не смог найти его. Хотя бы на некоторое время ему подарили покой перед бурей длиною в жизнь.

– Люди – это бесконечное сокровище возможностей. Цени талантливых людей, цени связи с ними, ведь ты никогда не знаешь, кто будет полезен тебе, – сказал ему отец вчера. К нужным людям относись хорошо, а к остальным – взаимно.

На кухне шумела вода. Играла музыка.

– Ты положила мою бритву?

В ответ тишина, только вода шумит.

– Эй! Я говорю, ты бритву взяла?! – мужской голос был уже громче.

– Я не слышу! – с ноткой раздражения ответил женский голос.

– Ну и дура, что не слышишь, – буркнул в ответ Дмитрий.

– Сам дурак! – крикнула его жена.

– А говоришь, не слышишь!

Воду выключили, музыка стала звучать чуть тише. Из кухни вышла симпатичная женщина с тёмными волосами и такими же тёмными глазами.

– Свет, ты Ромку разбудила? – спросил Дмитрий, внимательно глядя на свою супругу. Вроде сегодня настроение у неё получше.

– Не-а, – ответила Светлана, думая о том, что ещё взять в путешествие. – Завтракать будешь?

В этот момент из комнаты вышел молодой парень – сонный и явно недовольным тем, что его разбудили так рано. На вид ему было лет семнадцать-восемнадцать, среднего роста.

– Привет, Ромка, – улыбнулся отец и взъерошил ему волосы, которые и без того после сна торчали в разные стороны.

– Какого чёрта орёте так рано? – недовольно буркнул Рома.

Он дотронулся рукой до небритого лица, протёр зелёные глаза. Всеми силами Рома пытался подавить зевоту и вовсе не пытался подавить раздражение. Он ненавидел вставать рано.