Катерина Калюжная - Тайны тёмной цитадели. Том 2

Мысли трепыхались в голове, не задерживаясь надолго. Разве можно думать о серьезных вещах, когда Антон смотрит на тебя с такой нежностью, что хочется расплакаться от силы его любви. В глазах защипало, пришлось несколько раз моргнуть, чтобы прогнать неуместные на празднике слезы.

Романтичная медленная музыка сменилась быстрой композицией в стиле диско. Певица кричала английские слова в микрофон, подражая кому-то из знаменитостей. Девушка обладала звучным голосом с широким диапазоном. Антон, как большой ценитель музыки, посчитал, что поет она отлично. Алина со своим слухом, оставлявшим желать лучшего, предпочла поверить ему на слово.

Дело близилось к утру, и многие начали расходиться по своим комнатам. Стас с Лизой целовались в темном уголке, словно подростки, только начавшие встречаться. Раньше Алина не замечала за ними склонности проявлять чувства на людях. Влад с Соней продолжали танцевать. Хадижа, где-то потерявшая свою паранджу, щекотала кончиками волос лицо Роберту. Игорь скрылся вместе со своей спутницей, не то спрятавшись от недовольных взглядов матери, не то попросту желая насладиться обществом подруги. Ребекка забралась на сцену и теперь сидела рядом с играющим на гитаре Чарльзом. Вадима увлекли в компанию его новой группы, и Пьеро больше не выглядел таким уж грустным. Даже Линда вышла на танцпол и пустилась в пляс.

Только Алиса продолжала сидеть каменным изваянием, а вокруг нее наворачивали круги фарфоровые куколки, сплетясь в тесном объятии.

Макар оказался приятным соседом и ни разу не дал повода Олегу пожалеть о своем щедром предложении. Они разместились в тесной комнатушке вампира, раздобыв простой надувной матрас. Кузнецов устроился на полу, не согласившись занять кровать, по праву принадлежащую неожиданному товарищу. Пришлось передвинуть небогатую мебель так, чтобы ему хватило места, и теперь телевизор оказался задвинут в дальний угол, а тумбочка со стереоустановкой практически перегораживала вход.

Олег искренне радовался, что в первый раз в своей новой и не слишком приятной жизни сделал кому-то добро. К тому же присутствие Макара скрашивало его одиночество, которое раньше приходилось маскировать веселой беззаботностью и ни к чему не обязывающими связями с малознакомыми вампиршами и не слишком разборчивыми воительницами. Даже сны, терзавшие его с первого дня после перерождения, стали сниться реже, позволяя иногда выспаться после трудного боя или просто тяжелого дня. Мысли о прошлом все еще терзали Олега, но перестали причинять боль. Макар продолжал хранить молчание, не рассказывая всего, что узнал. Темный считал, что для вампира так будет лучше. Зачем знать, кем были твои друзья, если теперь ты для них враг, достойный ненависти и презрения.

Многие приятели Олега отнюдь не по-доброму завидовали счастливчику, удостоившемуся чести принимать у себя всесильного Кузнецова. Это могло дать огромные преимущества в послевоенном будущем, но сам он об этом не думал. То, чего он хотел по-настоящему, ему не мог дать ни Макар, ни кто-либо еще, а без почестей и сомнительных привилегий он как-нибудь обойдется. Сантьяго платил достаточно даже немертвым, так что Олег мог позволить себе множество излишеств, недоступных никому из простых смертных.

Отправляясь на охоту, вампир частенько заглядывал по пути в работающие допоздна магазины и покупал красивые и очень дорогие безделушки. Они радовали его, согревая немертвую душу.

Вечерами, когда слуги Линды не совершали налетов, и ни Олег, ни Макар не дежурили на стенах, мужчины долго разговаривали. Темный оказался приятным собеседником, а память Олега частенько подсовывала ему фрагменты из прошлого, объяснить которые мог только знающий человек. Ничего такого, что могло бы поведать таинственную историю о нем, Олеге Ржевском, там не было, но иногда перед глазами вставали площади и улицы, на которых вампир никогда не был, и он не мог определить, где они находятся. Или неожиданно в голове возникал мотив приставучей песенки, которую он слышал когда-то, но имени исполнителя не знал.

Вампир стал думать, что родился не раньше девятнадцатого века, так как ни один образ древних городов ни разу его не посетил. Ему всегда являлись мощенные асфальтом улочки, переполненные вполне современно одетыми людьми, слышались далекие гудки машин, некоторые из которых принадлежали эпохе до Второй мировой, иногда в ушах раздавалось ржание лошадей, на полном скаку мчащихся через поля.