Марина Андреева - Приворот. Побочный эффект

– Ну что? – с надеждой уставился он на меня.

– Я же говорила, что попытаюсь, – отозвалась я, стараясь скрыть свою нервозность, ведь мне так и не удалось выведать, как избавить Кондрата от проклятия.

Слово за слово, и вот мы уже в ресторане. Затем поездка к нотариусу и в банк, где я получила остатки Агрипининого наследства, которое, собственно, предназначалось не мне, а ее сыну и дочери, хоть и должны были попасть в их руки именно от меня. Затем наведались на дачу к Ксюше. Большая часть подарков уже была загружена в припаркованную во дворе грузовую «газель», остатки тут же перекочевали в багажник моей «ласточки», заднее сиденье которой еще в городе оккупировали Кондрат и Василий.

Затем была довольно бурная встреча с родителями, не желавшими никуда уезжать и жаждущими увидеть дом, где же будет жить их дочь после института. Григорий благоразумно отговорился тем, что дом он еще присматривает, мол, нравятся ему эти края, а пока мы поживем в Питере. Я облегченно вздохнула лишь тогда, когда предки, повздыхав, распрощались с нами, дав кучу ценных указаний и наставление при первой же возможности приехать к ним в гости. Страшно было даже представить их реакцию на дом Агрипины, мало того что с черепами на заборе и в заброшенной деревеньке, так еще и напротив кладбища.

И вот мы наконец-то оказались дома. Как-то не сговариваясь, первым делом поболтали с успевшими заскучать Гришкой и Ночкой, наскоро перекусили и отправились на кладбище.

– Вот мам, – выставив вперед руку с обручальным кольцом, произнес Григорий. – Все как ты и хотела.

Я промолчала, хотя так и подмывало спросить: неужели все последние девять лет моих мучений это не его инициатива? В общем, посидели, помянули, а потом… Потом, даже не заходя домой, пешком направились к кругу силы. Забрели и в лес, где я с удивлением обнаружила полуразвалившийся трухлявый ствол дерева вместо изображающего синеглазика изваяния.

– И как это понимать? – не сводя взгляда с трухлявого, источенного ветрами, дождями и древесными жучками столбика, еще недавно казавшегося мне величайшим шедевром работы по дереву.

– Ты о чем? – поинтересовался муж.

– Ну это… Ты…

– А-а-а… Что ты, собственно, видела?

– Как что? – не поняла я. – Тебя. В мельчайших деталях. И даже глаза синие были, и это… Ну… – тут почему-то на меня напало смущение, и краска залила лицо.

– Только не говори, что я был голым и ты видела мой фаллос.

– Ну как бы – да, – отведя взгляд, призналась я.

– М-да… Ну мать учудила…

– Что?

– Ну ты рассказывала, что тебя к яблоньке бабка прививала? Так вот она для перестраховки меня и к дереву, и к ворону. Дерево в принципе должно было наличие силы испытать, а живая тварь в случае чего до поры до времени должна была стать вместилищем души. Мы ж, силы не передав, все равно окончательно умереть не сможем, как ты знаешь, а так будет шанс на спасение и перерождение. В общем, не суть. У нее много книг, я потом тебе дам, попросвещаешься. Так вот с деревом она, видимо, что-то перемудрила. Я когда на него смотрел, видел, что зачахло, но как будто приобрело со временем контуры человеческого тела. Всего лишь намек, ни о каком изваянии речи не было.

– Но я же видела!

– Верю, – коснувшись моей руки, успокаивающе улыбнулся он. – Видать, мать что-то наворожила на суженую, вот ты и видела не то, что другие.

– Но я же тебе рассказывала, – воззрилась я, памятуя о том, что он подтвердил, что в лесу есть изображающее его изваяние.

– Говорю же, я видел в нем мужской силуэт, не более, и был уверен, что остальное тебе мать нашептала. Да и важно ли это уже? Мы ведь так и так уже вместе.

– Хм… – только и смогла выдавить я.

– Вот тебе и хм… – подхватывая меня на руки и одновременно целуя, отозвался Григорий.

Мне бы вырваться, испугаться очередной боли, если что-то между нами произойдет, но черт побери, до чего же сладок был этот поцелуй! Я и не заметила, как мы очутились в круге силы, как слетели наши одежды. В какой-то миг все внутри сжалось в ожидании боли, но нет, муж на этот раз был настолько нежен, что я забыла о страхах, сгорая от охватившего все тело желания. И да, мне было хорошо. Так хорошо, как никогда прежде…

Домой возвращались потемну, как-то по-детски держась за руки и едва ли не покачиваясь от охвативших наши тела неги и усталости. Накормив супруга, дождалась, пока тот уснет и, выпив кофе для бодрости, вышла во двор.

– Ночка… – тихо позвала я.

– Ур-р-р… – отозвалась та со стороны сарая и спустя секунду потерлась о ноги.