Илья Скалин - Подземные воды

Потянувшись до хруста, Рокот поднялся с кровати и, не торопясь, сонно моргая, пошлёпал в ванную. Уже давно у него не было нужды вставать в такую рань. Прохладный душ быстро взбодрил ещё спящий организм. Смыв остатки сна, Влад, не вытираясь, выбрался из душевой кабинки. Крупные капли скатывались по обнажённому телу, застревая в жёстких волосах на груди. Не обращая внимания на скопившуюся под ногами воду, Влад встал перед зеркалом заляпанным брызгами зубной пасты и крема для бритья и начал расчёсывать спутанные после сна волосы.

Он не был писаным красавцем, но и заурядной его внешность назвать было нельзя. Полуприкрытые веками с длинными ресницами медовые глаза с коричневыми крапинками выражали вечную томную усталость, но загорались всякий раз, когда его лицо озаряла искренняя улыбка. На правой скуле белела тонкая линия шрама, оставленная порвавшейся и неудачно отскочившей струной. Растрёпанные чёрные волосы щекотали нос и шею. Длинные волосы не были данью неформальной моде – просто, когда в его голову закрадывалась мысль, что пора бы привести причёску в порядок… он мог откладывать поход в парикмахерскую до бесконечности. Влад был вполне доволен своим отражением в зеркале. Чуть портили картину полноватые щёки и проклёвывающийся второй подбородок – расплата за чрезмерно праздную жизнь.

Сеанс самолюбования оборвался, когда лампочка над головой моргнула и бешено замерцала стробоскопом – криптонит для эпилептика. Рокот, щурясь, поднял голову. Проводка? Он успел лишь подумать, что на всякий случай стоит вызвать электрика, как лампочка погасла, погрузив маленькую ванную в кромешную тьму. На несколько секунд Влад замер, потом хмыкнул и продолжил, как ни в чём не бывало вслепую распутывать своевольные длинные космы. Ему было лень сделать пару шагов назад, протянуть руку и открыть дверь, чтобы хоть немного разбавить чернильный мрак светом из коридора.

На миг лампочка вспыхнула. В это мгновение Рокот увидел в зеркале позади себя лысого человека, протягивающего к нему кривые руки. Он был абсолютно чёрным, обугленным, лишь ярким пятном выделялся алый длинный язык, вываливающийся из раззявленного в немом крике рта. От неожиданности из рук Влада выпала расчёска, с мерзким скрипом ударившись о раковину. Одновременно с этим лампочка вновь потухла, оставляя его в полной темноте один на один с кем-то или чем-то. Лишь в зеркале блестели два неподвижных оранжевых огонька.

Сердце замерло, а потом, опомнившись, понеслось галопом. Сжался в комок желудок, к горлу подкатила тошнота. Мокрая кожа натянулась, покрывшись мурашками. Голый и беспомощный Рокот стоял, задержав дыхание, и прислушивался к темноте. Но только бешеное биение сердца, сотрясающее всё тело, вспенивающее в крови адреналин и редкие оглушительные шлепки капель, разбивающихся о кафельный пол, доносились до его ушей. Влад ощущал скрюченные чёрные пальцы, зависшие над его шеей, готовые в любой момент резким движением чиркнуть острым когтем по бешено пульсирующее артерии и оборвать тонкую нить, связывающую его с миром живых, добавив в интерьер ванной агрессивных красных тонов.

Но рокового удара не последовало и Влад, сжав страх в кулак, медленно попятился, не отрывая взгляд от парящих перед ним оранжевых огней. Подрагивающей рукой он водил в темноте, боясь наткнуться на обожженную плоть, пока не нащупал круглую металлическую ручку. Резко распахнув дверь, он выскочил в коридор. В ванне никого не оказалось. Никаких огней и обугленных тварей, только его собственная отёкшая испуганная физиономия отражалась в зеркале.

Влад взглянул на дверь ванной, где с внутренней стороны на крючке висел его чёрный халат с красной подкладкой и нервно рассмеялся. Всё встало на свои места. Рокот обожал ужасы и мистику, но только до той поры пока они были заключены на страницах книг или экране телевизора. Да и вообще, он не верил в мистику и прочую подобную чепуху, поэтому произошедшее списал на недосып, причудливую игру теней и собственное потрёпанное воображение.

Не успел Влад отдышаться, как прямо на его глазах зеркало в ванной запотело. При этом, окружающая температура резко упала на несколько градусов. На влажной зеркальной поверхности начали появляться замысловатые линии, будто кто-то невидимый водил по ней пальцем. Через некоторое время они слились в одно короткое слово – “смерть”. Рокот аккуратно приблизился к зеркалу, чтоб внимательней осмотреть надпись, и тут же отпрянул. Со стороны зазеркалья в стекло впечаталась растопыренная чёрная пятерня, стирая мокрое послание. Лоснящаяся кожа ладони лопнула, брызнув на зеркало сукровицей с грязно-жёлтыми прожилками гноя. В воздухе колокольчиками зазвенел холодный девичий смех. Остро запахло костром. Краем сознания Рокот подметил, что больше не видит своего отражения, но его это волновало куда меньше, чем медленно вползающая в зеркало чёрная тварь. Вот уже показалось грубое плечо со свисающей лоскутами кожей, оголяющей серое запёкшееся мясо. Зеркало задрожало. Не дожидаясь продолжения, Рокот кубарем выкатился из ванной и захлопнул дверь.