Марк Рабинович - Эпоха для кабанов

➢

Какой-то лихач, несущийся с недозволенной скоростью в навороченной тачке по безлюдной улице, врезался в полтонны жесткого мяса, застывшей в ступоре в лучах фар. Машину пришлось списать, сам лихач попал в больницу, а судьба кабана была печальной. Правда, лихач получил весьма солидную компенсацию от страховой компании. А вот семья покойного кабана не получила ничего и некоторым это показалось несправедливым.

➢

Кабан упал в пустой общественный бассейн и не смог самостоятельно выбраться. Бедолагу выручали специально обученные люди, одного из которых спасенный благодарно покусал.

➢

Семейство кабанов забралось в частный бассейн во дворе виллы и, визжа от восторга, наслаждалось купанием до вечера. Пожарники отказались помочь владельцам имения, мотивируя это отсутствием необходимых навыков. Примерно также отмазалась и полиция. В ветеринарной службе безапелляционно сообщили, что кабанами не занимаются, поскольку те не являются домашними животными. В обществе охраны природы тоже не смогли помочь, но строго предостерегли от попыток нанести какой-либо вред кабанам. Это, по их мнению, было бы нарушением закона. Кабанам, однако, не возбранялось наносить вред людям.

Последний случай имел далеко идущие последствия. Когда юридический советник мэрии поднял соответствующие законы и подзаконные акты, нарисовалась неприглядная картина. В нашей местности, еще с турецких времен существует масса бессмысленных законов. Отмена их требует титанических юридических усилий и поэтому де-юре они действуют до сих пор. К примеру, если вы собираетесь привести медведя на пляж, то я бы настоятельно не советовала вам это делать. Согласно какому-то замшелому, но все еще действующему юридическому акту времен Блистательной Порты, такое действо карается у нас тюремным заключением и серьезным штрафом. Но вернемся к кабанам. Оказалось что незаконным будет не только суровый отстрел кабанов, но даже и осторожная попытка их насильственного выселения. Так как средой их обитания стали улицы и парки нашего города, мы оказались в юридическом тупике. А ситуация продолжала ухудшаться. В нашем некогда спокойном Городе стало опасно по ночам выходить на улицу. Теперь это рисковали делать только бывшие бойцы спецназа и бесстрашные пенсионерки. Детей начали запирать дома. Разгневанные жители атаковали мэрию жалобами, грозились переизбрать всех и вся и, похоже, это не было пустой угрозой. Руководители городских служб лишь профессионально разводили руками, а наш городской голова глотал одну таблетку от головной боли за другой и беспокойно ерзал в кресле, которое уже ощутимо качалось под ним. Вот тут-то и вспомнили про меня.

Надо отметить, что на мою должность не выбирают – на нее назначают. И назначает на нее отнюдь не мэр и не кто-либо из его многочисленных заместителей. Назначили меня на эту должность еще тогда, когда в мэрии никто и не подозревал о моем существовании, а сама я даже не достигла совершеннолетия. Произошло это вот как…

Объективно говоря, было это всего лет десять или немного больше тому назад, а теперь кажется – минула целая вечность. Действительно, много чего произошло за эти несколько лет: служба в армии, мой первый мужчина, путешествие по Центральной Америке, поступление в университет. А тогда я еще была нецелованной (почти) девчонкой-подростком, восторженной и романтически настроенной. Впрочем, я и сейчас такая, хоть и слегка умудренная. В то лето мы завалились всей нашей школьной компанией в лес на вершине Горы, чтобы отпраздновать окончание учебного года в предвкушении двух месяцев свободы. Нет, все было вполне прилично. Как мальчики так и девочки, все мы были из хороших семей и до оргии нам было как человечеству до всеобщего благоденствия. Но все же, кроме жареных на костре сосисок, мы позволили себе некоторую толику пива, причем для некоторых из нас это было первое знакомство с алкоголем. Меня с непривычки развезло, и я поплелась в сторону от костра подышать свежим воздухом. Вслед за мной поплелся и… Но лучше обойдемся без имен. Юноша намекал на нечто романтическое, но мне было не до вздохов под луной, и я отделалась от него, боюсь что немного грубовато. Теперь я осталась совсем одна и свежий воздух быстро устранил последствия выпитого. Я огляделась. Полная луна светила как фонарь в парке и мне не было страшно. Не было мне и одиноко и уж совсем не хотелось возвращаться к треску костра и шуму голосов. Вместо этого хотелось мне стоять здесь в одиночестве и пить эту прекрасную ночь как вино. Слева и справа от меня виднелись подсвеченные лунным светом низкие сосны, все как одна покосившиеся в одну и ту же сторону в соответствии с розой ветров. Сзади меня подмигивал костер и слышались приглушенные голоса, а перед мной каменистый обрыв падал в глубокий овраг уходящий на запад, к морю. Зимой по его дну течет веселый ручей, обкатывая темные, скользкие камни, а сейчас там уже должно быть сухо и круглые камни посерели. Ничего этого я не видела в неясном лунном свете, но все это было там, в темноте и в моем воображении. Призывно и протяжно заплакал шакал, ему подпел другой, потом – третий. Хор шакалов при полной луне… Вы когда-нибудь слышали такое? Только ничего не понимающие невежды будут говорить о заунывном вое… Нет, это было прекрасно! И вдруг… Если у вас в жизни никогда не было такого "вдруг", то мне вас жаль. Значит у вас никогда не замирало сердце и не ёкало в груди. А теперь попробуйте-ка объяснить что-такое "ёкает" тому, кто не испытал это ощущение. Вот то-то же!