Тамара Клекач - Город туманов 2

– Кто еще может знать?

– Прости, Гера, но это все, что я могу тебе сказать сейчас. Я и так сильно рискую. После того, как ты прикрыла производство "Единорога" и убрала Октавию, многие из наших начали тебе симпатизировать, но также не всем понравилось, что ради людей ты убила одну из своих, так что уровень доверия к тебе пока средненький. Работай с тем, что есть, а там время покажет, на сколько близко мы сможем сойтись.

Дождь превратил улицы в обледенелые ловушки, предусмотрительно прикрытые туманом, с наступлением вечера выползавшем из подворотен и даже мусорных баков.

Гера любила свою работу, любила собирать из отдельных кусочков пазл, прорабатывать разные версии, но в этом деле мало того, что все сильно усложнялось шпионским дерьмом, так еще и ниточки вели в абсолютно разные стороны и, даже если было очевидно, что Самойлову убили из-за ее связи с подпольем, то по факту все могло оказаться совсем не так.

В любом случае, исходной точкой была сама Самойлова. Кто-то явно лишний знал о том, что она помогала подполью, но не смог проследить за ней до группы Вуйчика, зато смог проследить за отделом.

"Черт, Гера, косячить ты стала!" – невесело отметила про себя чародейка.

Снова идти к Кунцевскому она смысла не видела. Он четко дал понять, что свяжется с ней сам, а биться, как муха об стекло, Гера привычки не имела. Сам так сам.

Рамон вроде дал верную зацепку, но как было найти координатора у чародейки не было ни малейшей догадки. Наверное, иголку в стогу сена было бы и то проще найти.

Надо было вернуться на место преступления и поискать что-нибудь там, но это лучше было делать утром, а для этого еще нужно было позаботиться, чтобы им никто там не мешал. Ну и еще бомбу скинуть, а то что-то ее реально распирало.

Рабочий день клонился к концу, но аромат мужской туалетной воды с примесью дорогих сигарет стойко висел в кабинете, владелец которого просто не мог покинуть его раньше полуночи.

Белая рубашка с закатанными по локоть рукавами идеально сидела на широких плечах мужчины вместе с кобурой и пистолетом в ней. Циферблат крупных часов на толстом кожаном ремешке, украшавших запястье, отражал свет от экрана компьютера. Принтер бесперебойно выбрасывал на стол листы, на которые мужчина смотрел без особого интереса.

– Если мне не изменяет память, принтер раньше стоял не здесь, – сказала чародейка, присаживаясь на край стола напротив подполковника Лавлинского.

– Старший лейтенант Гертруда Вельма. – Лавлинский смерил чародейку оценивающим взглядом. – Собственной персоной. Пришла похвастаться?

– И чем я должна похвастаться? – игриво спросила Гера, сбрасывая на пол свежие распечатки.

Небрежным движением руки подполковник не дал им коснуться пола и вернул обратно на стол.

– Тем, что ты снова большая девочка, – ответил он. – Чисто из любопытства: ты стала девственницей?

– Проверь! – предложила Гера, соскользнув со стола и ловко оказавшись у него на коленях.

– Непременно. – Подполковник потянул ее за воротничок рубашки и сочно поцеловал в губы. – Но сначала ты скажешь мне, зачем на самом деле пришла.

– Соскучилась, – шепнула Гера, возвращая ему поцелуй.

– Да ну? – Лавлинский скептично посмотрел на сидевшую у него на руках чародейку.

– Угу! – муркнула она.

Рубашка и джинсы на ней исчезли, а шляпа съехала немного на бок. Чародейка высунула кончик языка и провела пальцами по затылку подполковника.

– Ну, Гера… – выдохнул он и нетерпеливо впился в ее приоткрытые губы.

Пряжка ремня давила бедро, но чародейка не обратила на это внимание, ритмично маневрируя на Лавлинском. Плащ она сбросила, и подполковник нежил ее грудь шершавыми ладонями.

– Полегче… Гера… – простонал он.

Она улыбнулась и выгнулась дугой, продолжая бешеную скачку. Мужская плоть внутри нее раскалилась и мощно выстрелила фейерверком.

– Ммм… – рвано выдохнул Лавлинский, обжигая дыханием ей шею.

Гера засмеялась и поцеловала его в губы. Член в ней пульсировал, рассчитывая на продолжение.

– Эмиль, – она поддела языком мочку его уха, – я хочу это дело.

– Чертовка! – Лавлинский издал хриплый смешок. – Так и знал, что ты не просто такая ласковая!

– Не надо на меня наговаривать, – проворковала она, прокладывая дорожку из поцелуев по его щеке, – я всегда с тобой ласковая, Эмиль.

Лавлинский перехватил ее губы и качнул на себе, давая понять, что к дальнейшим переговорам он готов.