Евгения Горац - Волшебство. Семинары и практика

Если звонок из Колорадо меня развеселил, то звонок из Филадельфии слегка рассердил. Я посоветовала им завести такой забор у себя в городе и на него вешать все, что им заблагорассудится – какая разница, откуда излучаться в мир, в конце концов?

И тут я получила письмо от Карен. Она благодарила за рассказ о ней и сообщала адрес сайта вязальщиц. На сайте были объявления о встречах и даже слетах вязальщиц, фотографии работ и расписание занятий, прочитав которое я несколько насторожилась. На июнь предполагалось обсуждение следующих тем: «Теория узора жизни», «Анатомия петли», «Вплетение в пряжу мыслей и идей», «Кружево событий», и прочие. И тут я поняла, что меня тревожит в Карен и ее помощницах: вязанье обычно ассоциируется с чем-то добрым, уютным, домашним, а эти вяжущие тетушки казались агрессивными.

В колонке «события», среди сообщений о встречах вязальщиц и их новых работах, я увидела запись от пятнадцатого мая:

«Вчера к нам приходила Юджиния, студентка школы волшебников. Она заглянула в галерею, где Гвинет, Алисон и Розмари работали над новыми шляпами, и сфотографировала несколько изделий».

Под этим сообщением был комментарий от Розмари:

«Жаль, что она так быстро ушла и ничего не связала».

И ответ Карен: «Она свяжет пряжу из слов, петли уже набраны».

Ой, мамочки! А ведь я им только имя назвала!

На следующей неделе, когда я опять проходила по Девятой Восточной улице, то обнаружила, что вязаные изделия распространились на дверные ручки близлежащих домов, заборы и счетчики для парковки. Дверь в галерею вязальщиц была открыта, но мне было не до них. После того, что случилось во время второго практического занятия, у меня разболелась голова и я спешила домой.

А второе практическое задание было таким: никаких знаков не искать, ходить по городу без всякого плана, совершенно забыв, что бывают какие-то знаки. Однако просыпаться в правильном настроении – с уверенностью, что сегодня произойдет нечто важное и интересное – по-прежнему было необходимо.

В этот раз я решила для разнообразия пойти направо от улицы Святого Марка, в сторону уменьшения номеров Восточных улиц – раньше мне там бывать не доводилось. Но чем дальше я отходила от улицы Святого Марка, тем сильнее мне хотелось вернуться, а в какой-то момент будто включился огромный магнит, который просто тащил меня обратно: в висках стучало, а ноги наливались тяжестью. Вдобавок я стала громко чихать и из глаз полились слезы. И в довершение всего – на Пятой Восточной улице ремонтники в ярко желтых робах со страшным грохотом долбили асфальт. По Четвертой Восточной и вовсе нельзя было пройти – там спиливали деревья, и шум тоже стоял невероятный; а большая часть Третьей Восточной была обнесена фанерным забором – там сносили здание.

И я пошла, вернее, почти побежала обратно, и по мере приближения к улице Святого Марка симптомы улетучивались и настроение улучшалось, из чего я заключила, что иду как раз туда, где мне нужно быть.

Погода была прекрасной – солнечной, но не жаркой. Я прошлась по улицам, рассматривая витрины, купила сэндвич и ела его на парковой скамейке, разглядывая прохожих, кормила белок специально припасенными для этого орешками, фотографировала уютные уголки и рисунки на стенах, потом долго сидела в любимом кафе, невольно слушая разговоры посетителей и, конечно, записывала в блокнот все, что приходило в голову. Я послушно забыла о знаках и мне было очень хорошо. А вот пункт «идти без всякого плана» мне не давался. Я хотела пройти до конца Первой Авеню – я никогда там не была. Но забыла об этом намерении мгновенно, когда проходила мимо садикa, который давно меня интересовал и даже интриговал. Главные ворота в него всегда были заперты наглухо, и я обычно лишь рассматривала металлическую ограду с коваными диковинными зверями. Сквозь ограду на улицу пробивались растения – будто тянулись к прохожим. А сегодня узкая садовая дверца была приоткрыта. Я с трудом в нее протиснулась.

Садик был с трех сторон окружен многоэтажными домами, а с четвертой – оградой с диковинными зверями. В начале июня тут царили розы – всевозможных цветов и оттенков. Кроме двух троллей в колпаках и шароварах, сидевших в беседке, больше никого не было. Я назвала их про себя троллями потому, что перед ними лежала куча маленьких зеркал. В руках у одного была садовая лопатка, а у другого – лейка. Я вежливо поздоровалась, тролли заулыбались, закивали, потом переглянулись и зашушукались. А я медленно прогуливалась по дорожкам, нюхала розы и фотографировала дождевые капли на листьях. Потом села на скамейку.