Светлана Рычкова - Нилачала. Перезагрузка

В ней всё было настолько в меру и со вкусом, что некоторым прохожим невольно хотелось снять с алтаря своё божество и водрузить на него это юное созданье (прохожие покачивали головами, укоряя себя за такую крамольную мысль, но ещё долго не могли освободиться от впечатления). Особой редкостью для жаркого климата Бхарата-варши, где у женщин в их большинстве были густые чёрные косы, был цвет волос Камалы – золотистый, как пыль Нилачалы. Волосы были настолько пышны и непослушны, так не хотели быть одной длинны, что выбивались из тугой длинной косы, обрамляя мелкими завитками миндаль овала личика, колышась золотым ореолом над всей головкой, щекоча своими игривыми локонами протискивающихся рядом в базарной толпе.

Огромные, в пол-лица глаза Камалы казались ещё больше из-за её удивлённого, наивного и восторженного, как у её дорогого мурти Джаганнатхи, взгляда. Синие васильки зрачков искрились такой нежностью и очарованием, что тем, кто в них смотрел, хотелось утонуть в их небесной лазури. Маленький коралловый ротик с пухлыми губками, редко скрывающий мелкий жемчуг безупречного строя зубов, точёная прямая полоска тонкого носика с нервными крылышками ноздрей и отличной бессарой с капельками жемчужин, подобные крыльям чаек тонкие струны высоких смоляных бровей, – всё это бесконечно играло и резвилось на неугомонном личике. Губки готовы были ежеминутно растягиваться в улыбку, образуя игривые ямочки на щёчках, а потом сложиться в капризную гримаску; брови то удивлённо взлетали, то упрямо хмурились; Крылышки носика трепетали то от поддельного гнева, то от взрывного хохота; многочисленность выражений глаз просто невозможно описать, разве что это смог бы передать самый искусный мим…

Красоту фигурки Камалы, тонкость и мягкость линий её рук, шейки, стана, бёдер, груди, стройных ножек восхищенный поэт мог бы воспевать часами, но мы с вами, дорогие читатели, предоставим возможность нарисовать их очарование нашему воображению, облачив эти юные прелести в нежно-голубые шелка сари, перехватив стан золотым пояском, слепящим каменьями и ласкающими слух малюсенькими колокольчиками и надев на головку, запястья, в ушки и на шейку изящность дорогих украшений. Джахнави Ма баловала свою любимицу…

Пока мы с вами рассматривали юную прелестницу, резвые ножки донесли её до шумного базара. Шутливо и бойко торгуясь с продавцами, наполняя корзину благоухающей разнообразной снедью, Камала не замечала ни времени, ни страстных взглядов, жадно пожирающих её формы, – так она была увлечена процессом приобретения всего лучшего для своей дорогой Ма и ещё более дорогого гостя. Вдруг рядом раздался не терпящий возражения голос:

– Нет, эта гамчха не подойдёт – у неё очень жесткая ткань. А вы знаете, кто мой хозяин?! Это же сам Гададхара Пандит, воплощенная нежность и утончённость, разве можно такому Прабху предлагать такую деревянную ткань для омовения?!

Услыхав «Гададхара», Камала невольно резко повернула голову, корзина покачнулась, и спелые фрукты обрушились на стоящего рядом, убедительно ораторствующего и отчаянно жестикулирующего юношу. Наша прелестница доходила ростиком ровно до подреберья стройного великана. И, не успев опомниться…Дальнейшую картину Камала запомнила всю, до мелочей. Время вдруг потянулось, как в замедленной съемке, и запечатало в её памяти каждую деталь этой сцены: по обнаженному по пояс телу стройного красавца с мягкими волнами вороных кудрей потекли струи разбивающихся об юное упругое тело сочных помидоров, клубники, слив и сладкой хурмы; на длинное безупречно накрахмаленное белое дхоти щеголя полетели брызги сока разбитого арбуза … Глаза Камалы превратились в два огромных блюдца, она, забыв о приличиях, кинулась очищать пострадавшего от вкусного комфуза, но, ощутив запах разгорячённого мужского тела и нежность его податливо-упругой кожи, отпрянула, спрятав за спину руки и моментально побагровев от смущения, залепетала слова оправдания. И каково же было удивление красавицы, когда, прорезав гиканье и улюлюканье развеселившейся толпы, вместо бранных слов, она услышала настолько заливистый, добрый и радостный смех, что посмела поднять взгляд на незнакомца…

Перед ней стоял отлично сложенный юноша лет 18-20, продолжающий тщетно смахивать краски с груди и пытающийся выпутать зелень из гривы роскошных кудрей, озёра его чёрных глаз приветливо щурились, заразительный смех обнажал крепость ровного белозубия, а красивый мужественный подбородок и всё стройное и сильное тело тряслись от невозможности прервать потоки хохота:

Читать дальше