Надежда Львова - Другая звезда. Часть 1. Лучшее предложение

Азаэлю нужна помощь? Моя помощь? Бред какой-то!

Именно это я и озвучила, пока он гонял по столу крошку печенья. Это выходило у него увлекательно. Я вздохнула, встала из-за стола и достала из шкафа большую банку варенья. Азаэль все понял и немедленно полез в нее ложкой.

– Почему же бред? – спросил он, тщательно пытаясь поймать каплю, которая так и норовила упасть на чистую скатерть.

– Потому что я совершенно не понимаю, как могу помочь там, где, простите, в тупике вся полиция, включая высококлассных «видящих» экспертов.

– Ты можешь тоже просмотреть. И не притворяйся, что не понимаешь, о чем я.

Он постучал по своему виску указательным пальцем. С зажатой остальными пальцами ложки на стол все же упала предательская капля варенья…

– Сам посмотри!

– Не могу, – Азаэль сосредоточенно копался в банке. – И ты знаешь, почему.

– Но погоди, раз даже «видящие» ничего не нашли, получается, дети похищены с помощью сверхъестественных сил?

– Не факт.

И он снова был прав. Договор не оставлял ему шансов даже на серьезные подсказки. Но я-то здесь при чем?

– Аз, ты отлично знаешь, что у меня не осталось никаких способностей…

Он впервые поднял на меня удивленные золотые глаза:

– А ты возьми и попробуй.

– Не могу…

– Не можешь или не хочешь? Когда ты последний раз тренировалась?

Я стиснула зубы. Он и так знал ответ: три года назад. Тогда я еще не верила, что это случилось всерьез, и меня убеждали, что я потеряла дар не насовсем.

Азаэль задумчиво посмотрел на пустую банку, поскреб ложкой по дну, словно не веря, что варенье кончилось, и положил прибор на стол. Сплел пальцы и устроил на них подбородок.

– Попробуй, Кира. В худшем случае у тебя просто не получится. И обещаю, что уйду и больше не побеспокою тебя.

Я заколебалась. Были времена, когда я принципиально не стала бы ничего смотреть. Но искушение было велико. Да и пропавшие дети – это вам не игрушки.

Негнущимися пальцами я открыла папку. Сначала хотела взять фото одного из мальчиков, но, подумав, потянулась за изображением девочки. Она пропала недавно, поэтому ее след должен быть свеже́е. Если я вообще способна его найти.

Азаэль мне не мешал, даже глядел в другую сторону. Одной из его особенностей было умение быть незаметным. Он словно бы накрывал себя энергетическим куполом. Поэтому у меня было ощущение, что в комнате, кроме меня, никого нет.

Я положила снимок перед собой, поводила над ним рукой. Мне всегда было легче работать с напечатанными фотографиями, чем с экранами телевизоров: никаких помех от колебаний электрического поля.

Отклика не последовало. Я зажмурилась и снова провела рукой над фото, пытаясь почувствовать хотя бы малейший толчок в ладонь. Но снова пусто и тихо. Значит, либо я ничего не вижу, либо девочки уже нет в живых…

Когда я была студенткой, мы проходили практику по поиску людей, и я научилась мысленно отстраняться от объекта на фотоснимке. Называла его или ее «пропавшим» или «пропавшей». Ни в коем случае нельзя нарушать грань – связывать себя с объектом. Поэтому я не испытывала никаких эмоций – просто хотела увидеть, что произошло.

В тот самый момент, когда мне показалось, что у фотографии начали раздвигаться рамки, «впуская» меня вовнутрь, все оборвалось и исчезло. Я тщетно пыталась раствориться в потоке информации, но уже знала, что это бесполезно. При просмотре фото нельзя хватать изображение и тащить информацию. Надо расслабиться и позволить ей самой зайти в голову, естественно и просто. Тогда кажется, будто само Мироздание льет в тебя нужные сведения. Я легко могла сделать это даже в детстве. Но сейчас было пусто.

Я пробовала еще несколько раз. Но тщетно.

– Не выходит!

Я отпихнула от себя фото и закрыла лицо руками. Я знала, чувствовала, что не выйдет! Но почему же так больно снова это осознавать?

– Не вини себя, Кира. – Я поразилась тому, насколько низким и глубоким мог быть голос Азаэля. Он доносился до меня как будто издалека. – Ты сделала все, что смогла.

Прикосновение прохладных пальцев к щеке. И я осталась одна. По-настоящему одна. И впервые за долгое время почувствовала себя одиноко.

Мне захотелось позвонить Алёне, встретиться, посидеть где-нибудь, хотя бы просто поговорить… Я открыла глаза, чтобы найти телефон, и увидела, что на столе по-прежнему лежит фотография пропавшей девочки. Странно: неужели, забирая папку, он забыл о ней? Непохоже на него…

Я взяла фото, чтобы убрать его в шкаф. Но почему-то начала разглядывать миленькое, почти кукольное лицо. Почему она оказалась одна на площадке? Как могло произойти, что никто не заметил, как ее забрали? Кому вообще могло прийти в голову похищать детей?