Инна Серебрякова - По следам своих снов

– О, простите меня, мадемуазель! Конечно, я был обязан представиться, но мне не хотелось Вас отвлекать и вторгаться в мир Ваших грёз. Простите меня великодушно!

Сидевший в кресле оказался высоким статным мужчиной с едва заметным акцентом. На вид ему было чуть за тридцать. Как ни странно, он не казался частью той коллекции комичных персонажей, которая отплясывала в комнате.

– Константинас Рэйб.

– Виктория.

Он поцеловал Вике руку, и предложил своё кресло. Галантность и даже некая старомодная учтивость казались естественными. Внезапно дверь балкона распахнулась, и на пороге появилась Леся.

– А, я смотрю, вы уже познакомились! Вот и славно! Ты ему уже рассказала, что у тебя за беда?

– Нет. У меня все хорошо, Леся. И никаких проблем нет. Абсолютно.

Вике стало очень неудобно. Она вообще не любила, когда в её жизнь вмешивались, и уж тем более не собиралась посвящать в подробности своей личной жизни первого встречного с длинным именем, странным акцентом и такими загадочными и неприятными друзьями. Да ещё и якобы мага неизвестно какой степени.

– Ты извини, Лесь, но мне пора. Тётка просила за внуками присмотреть, так что я пойду.

Пробравшись сквозь толпу гостей забавной, а то и просто экзотической наружности, Вика надела куртку и вышла из дома. На улице было здорово: несмотря на лёгкий морозец, в воздухе уже чувствовалась весна. Погода была замечательная, и девушка решила прогуляться. Свежий воздух разгонял дурные мысли и улучшал настроение.

Через пару кварталов Вика поняла, что забыла у Леси перчатки. Возвращаться не хотелось, но перчатки ей очень нравились, и они были совсем новые. Виктория медленно пошла обратно, но вдруг остановилась. Навстречу шёл маг и волшебник Константинас.

– Виктория! Ну куда же Вы убежали? И перчатки забыли, как же так? Конечно, я понимаю, что Леся была бестактна не в меру, но это, увы, её природное и едва ли исправимое качество. Простите её, я Вас очень прошу. Ведь Вы – добрая и милая девушка.

Уличные фонари освещали мага Константинаса Рэйба уютным жёлтым светом, и Вика смогла лучше рассмотреть своего таинственного собеседника. У Константинаса были светлые волосы, правильные черты лица и тёмные, почти чёрные глаза. Взгляд его выдавал человека умного и хладнокровного, но был приятен девушке, и Вика поймала себя на мысли, что он довольно симпатичен, отлично сложен и со вкусом одет. Свежий холодный ветер доносил едва уловимый запах незнакомого, но явно дорогого парфюма.

– А с чего Вы взяли, что я такая? Тёмные силы подсказали?

Константинас усмехнулся.

– И что же рассказала Вам Ваша подруга?

– Она мне не подруга. Извините за резкость, спасибо за перчатки, мне пора.

– Да никуда Вам не пора, Виктория. Зачем Вам домой? К коту? Опять расстроите себя сами, будете переживать, и зачем? Давайте лучше погуляем, ведь Вы гуляли… Тем более, что погода замечательная. Надеюсь, против моей компании возражать не будете?

От неожиданности Вика слегка растерялась. Маг расценил молчание девушки как согласие.

– Вот и чудесно. Заодно и поговорим. Ведь Вам было интересно узнать, кого Леся назвала магом, а Вы – шарлатаном? Так вот я и даю Вам шанс меня разоблачить, если сможете, конечно. Со своей стороны, обещаю, что свою помощь навязывать не буду, да и лезть в душу к Вам тоже не стану, по крайней мере, без приглашения. Ну как? Мир?

Вика хотела разозлиться, но неожиданно для самой себя согласилась.

Константинас задумался. Девушка определённо ему нравилась. Она обладала твёрдым и независимым характером, устойчивой психикой и абсолютно не верила ни в какие потусторонние и сверхъестественные силы. Она подходила. Он давно уже искал человека с такими качествами, но повсеместное распространение сильно обеднённых и откровенно говоря, испорченных духовных и магических практик очень осложняло ему задачу.

И всё-таки зря ругают советские времена! Тогда было спокойней: большая часть людей не верила ни в Бога, ни в дьявола, ни в сверхъестественное, и найти нужного человека труда не составляло. А сейчас…

Он вспомнил, что последний эксперимент был проведён почти год назад. Ему так и не удалось добиться желаемого результата. Девушка погибла, было довольно неприятное столкновение со следователями из Центра. С тех пор уровень его знаний значительно вырос, и система нуждалась в проверке. Как истинный ученый, он всегда проверял теорию практикой. Увы, при экспериментах неизбежны были жертвы, но Константинас относился к этой проблеме философски: люди гибнут ежедневно, и гибель многих из них была глупой, нелепой и абсолютно бессмысленной. Жертвы его экспериментов, в конце концов, служили прогрессу, и, следовательно, их смерть не была напрасной.