Инна Серебрякова - По следам своих снов

Сам Константинас жил в клинике практически постоянно. У мага была квартира в городе, но там он появлялся довольно редко. Все сотрудники Константинаса Рэйба знали, что их шеф – трудоголик, и в клинике засиживается допоздна. Никто, правда, не знал, что большую часть времени Рэйб проводит совсем не в своём уютном кабинете.

Когда-то о том, что в уютном домике на окраине города не четыре этажа, а восемь, знали несколько десятков человек. Потом почти все они об этом благополучно забыли, не без помощи мага, конечно. И только архитектор упорно не желал забывать о существовании этих злополучных подземных этажей. В конце концов, как и следовало ожидать, магия победила, сломав яростное сопротивление сильного и на редкость жизнелюбивого человека.

Именно эта, секретная часть дома и была настоящей обителью мага, там он жил, работал и изучал древние манускрипты. Основная часть экспериментов проводилась им там же. Попасть на «тёмную сторону» домика с розами можно было не только из кабинета Константинаса. Было два подземных хода: один вел за город, к реке, а другой – почти в центр города, на вокзал. Конечно, они и раньше существовали, эти ходы, Константинас лишь нашёл им новое применение, обеспечив себя запасными выходами – на всякий случай.

Рэйб был вполне доволен собой. Он заполучил ещё одну подопытную для своего эксперимента. Причём – добровольную. Константинасу было важно именно добровольное участие. И доверие подопытной. Вика сама не заметила, как попалась в ловушку. Раз – и ловушка захлопнулась.

Где-то в глубине души Константинаса Рэйба шевельнулось что-то, похожее на жалость к этой девочке, у которой не было шансов выжить. Однако смутное и почти незаметное чувство тут же растаяло без следа – «Да, девочка забавная, но таких, как она – много, а вот времени у меня нет, – подумал Константинас. – Одной Викой больше, одной меньше… Да и потом, в любом случае она получит почти абсолютное могущество, станет равной богам – на каких-то несколько дней, но всё же. За обладание ничтожной долей этого могущества люди гибли сотнями и тысячами, сами шли на смерть… Так что в каком-то смысле, ей повезло.»

Проснулась Вика очень рано – ещё и шести не было, однако самочувствие было отменным, и спать совсем не хотелось. Завернувшись в одеяло, она вышла на балкон. Над городом вставало солнце, щедро одаривая своими лучами редких прохожих, а в воздухе отчётливо пахло весной. То ли весна так повлияла, то ли эксперимент мага подействовал, но никогда ещё Вика не чувствовала в себе столько сил. Энергия просто выплескивалась наружу, и отчаянно хотелось что-нибудь делать, куда-то бежать, танцевать, петь наконец!

Увы, сонные и хмурые соседи едва ли смогут оценить песни и пляски в шесть утра. Улыбнувшись, Вика зашла в квартиру, оставив балконную дверь не запертой – холодно ей почему-то не было.

Уже три дня она ходила на сеансы акустической цветотерапии, как называл свою методику Константинас. Ничего неприятного там действительно не было. Вика сидела в наушниках перед огромным монитором компьютера. В наушниках звучала тихая странная музыка. Впрочем, её нельзя было назвать неприятной. Перед глазами проплывали разные картинки, меняя цвет и складываясь порой в причудливые формы. Цвет менялся, пульсируя то быстро, то медленно, и совпадал с ритмом, который чуть слышно отбивали в наушниках барабаны. По комнате также волнами разливался запах каких-то эфирных масел, то резкий, то приторно-сладкий, иногда Вика чувствовала знакомые запахи. Обычно это были цитрусовые или хвойные ароматы – их сложно спутать с чем-то ещё.

Первый раз сеанс длился полчаса, второй раз – час, а в третий раз Вика провела в кабинете акустической цветотерапии полтора часа. Перед каждым сеансом маг давал ей какой-то травяной настой. Сладковато-пряный вкус с каждым разом становился всё сильнее и насыщенней, но Вика решила, что ей это просто показалось.

После сеансов Константинас привозил её домой, и она сразу же засыпала. Он объяснил, что это – нормальная реакция уставшего организма, и Вика не беспокоилась.

Каждый вечер она записывала свои ощущения, мысли, и все происшествия за день, в дневник – они так договорились с Константинасом. Он просил Вику записывать всё, даже сны. Вика знала, что методика экспериментальная. Знала, что она не первая, кто её проходит. Поначалу она чувствовала себя чем-то вроде подопытного кролика, но Константинас был так рад её участию, так трогательно заботился о ней, что её быстро перестала тяготить эта роль.