Галина Полынская: Всё сразу, Симона!

Пока мы носились по долине, стараясь не попасть под огромные лапы мутанта, пошел дождь и лил до самого вечера. К вечеру притомился и Фофа. Он свалился вдалеке серой горой и захрапел с силой взлетающего звездолета. К этому счастливому моменту не осталось ни одного целого дома. Измученные, грязные, насквозь промокшие, мы собрались на руинах барака и только хотели придумать, как нам жить, но не успели. Вокруг стало твориться нечто удивительное: всюду из-под земли полезли существа разнообразного вида. Я в оторопи смотрел по сторонам, удивляясь скорости процесса; видимо, семена попали в благодатную почву и полив был статочно обильным. Судя по количеству появившихся тварей, успешно взошло всё заявленное на горшке количество – 4.200. Мне было страсть как интересно, проросла ли милая жужулина, но Валера сорвал с места всю бригаду, и мы понеслись к скважине, вернее, к накопительным резервуарам. Одна из таких гигантских пустых бочек с толстенными металлическими стенами и послужила нам убежищем. Забившись внутрь, мы наблюдали сквозь отверстие за бурной эволюцией в долине.

Дико вращая глазами, Валера клацал зубами, словно выкусывал у кого-то блох, затем прохрипел:

– Узнаю… узнаю, кто это сделал, и удавлю вот этими руками! – Подняв ладони, он растопырил пальцы – длинные, с костяшками, как круглые орехи, но я лишь улыбнулся. Нет, Валера не такой. Разве он сможет удавить своего лучшего друга? К тому же я обязательно выясню, проросла ли милая жужулина, а это наверняка случилось. Я найду ее, подарю Валере, и он смягчится.

В резервуаре мы просидели сутки. Невидимые лапы пинали и раскачивали бочку, невидимые зубы вгрызались в металл, в отверстии то и дело возникали морды одна другой диковиннее, но до нас мутанты добраться не пытались, из чего группа сделала утешительный вывод, что они хоть и всеядные, но такими, как мы, не питались.

К обеду следующего дня приехала ремонтная бригада. Прилети ремонтники на воздушном транспорте, вряд ли захотели бы приземляться, увидав с высоты, что творится в долине. Так что будем считать, нам повезло. Из транспорта показались люди, и во главе группы я увидел брата в форме бригадира. Он таращился по сторонам и шел на полусогнутых ногах, раскачиваясь, как трава на ветру. Со стороны могло показаться, что брат радостно танцует, но я-то знал, что в этом танце радость не присутствует. Брат всё понял, в этом у меня не было сомнений. Но он меня не выдаст, мы – родня, да и цели у нас одинаковые – держаться подальше от дома, хорошо зарабатывать, не платить штрафов и взрослеть, совершая красивые правильные поступки. На этом пути желательно избегать досадных мелочей, способных всё испортить.

Никто, кроме Валеры, не видел, как я собирал траву. Никто, кроме него, меня не подозревал. Он сидел рядом, спиной ко мне, словно сам предлагал разрешить эту проблему наилучшим способом. Я оттянул ворот куртки, глубоко вдохнул и выпустил из кадыка гибкое тонкое жало. Один стремительный укол. Он даже ничего не почувствовал.

Жаль, конечно, что так получилось, но ничего не поделаешь, такая ситуация сложилась. Валеру я, конечно же, никогда не забуду, ведь это благодаря ему я узнал, как прекрасна дружба. Скорей бы выбраться отсюда и встретить нового друга. И вовсе не обязательно, чтобы он походил на птицу.

2019г.

Чей-то голос отчетливо, громко произнес:

– Это здесь.

Прозвучал голос, как показалось, прямо над ухом, отчего Пономарев проснулся. Открыв глаза, он обвел взглядом комнату. Решив, что фраза – лишь остатки сна, он опустил было веки, как голос снова прозвучал:

– Точно здесь.

Пономарев открыл глаза и приподнялся на локтях. Телевизор был выключен, окно закрыто. Пока он сонно таращился по сторонам, голос произнес:

– Ты меня слышишь?

Как показалось Пономареву, голос прозвучал прямо у него в голове. Он судорожно сглотнул похмельную пивную горечь, схватился за виски и принялся ощупывать череп, словно ожидал найти пробоину.

– Если слышишь, скажи: я тебя слышу, – не унимался голос. Теперь у Пономарева не осталось сомнений – он звучал у него в голове.

Лихорадочно запрыгали мысли: что он вчера пил? Как обычно – пиво. Сойти с ума, схватить белую горячку от трех литров невозможно. Значит, что… значит, что… Его осенило:

– Я что-то проглотил, – пробормотал Пономарев, спрыгивая с кровати, – какой-то передатчик. Мобильник я же не мог проглотить? Он слишком большой, чтобы целиком…

Он бросился в ванную, согнулся над унитазом, намереваясь сунуть два пальца в рот, как голос произнес: