Инна Серебрякова - Тайный враг

Майя Викторовна грустно улыбнулась.

– Не думай об этом. Главное – тебя сейчас вытащить. А об этом поговорим как-нибудь потом. Не до разговоров сейчас. Скоро заедет Марина Алексеевна. Она врач. Я хочу, чтобы она проверила, всё ли в порядке у тебя.

Аля напряглась.

– Почему? Я нормально себя чувствую.

Майя Викторовна улыбнулась.

– Не переживай, это свой человек, и она отлично знает своё дело.

Але вдруг стало холодно. Было ощущение, что в голову снова лезут холодные щупальца чьего-то чужого присутствия. Она уже не видела, как носилась вокруг неё Лёля, рыча и бросаясь на кого-то. Как Майя Викторовна говорила с кем-то… Аля отключилась, словно кто-то щёлкнул по кнопке выключателя.

Аля открыла глаза. Первое, что она увидела – лицо незнакомой женщины.

– Майя! Она пришла в себя.

Тут же примчалась Лёля, а за ней – Майя Викторовна.

– Ну слава Богу!

– Что со мной?

– Это морок, – хмуро ответила Майя Викторовна. – Ты его почувствовала, а вот что дальше произошло, я не очень понимаю. Возможно, это твоя личная защита сработала. Может, одновременно сработали и твоя, и моя защита. Как бы то ни было, взять тебя под контроль у морока не вышло.

– То есть, это хорошая новость?

– Можно сказать и так. Честно скажу, я не понимаю, как так у тебя получилось. Может, и правда, какая-то защита у тебя есть? Хотелось бы верить, – вздохнула Майя Викторовна.

– Голова не кружится? Встать можешь? – спросила незнакомая женщина.

– Аля, познакомься, – сказала Майя Викторовна, – Это Марина Алексеевна. Она врач.

Марина Алексеевна осмотрела Алю, измерила давление.

– Внешне всё более-менее в норме. Давай я ещё пару анализов возьму. Ты не против, если я срежу прядь волос? Хочу проверить на микроэлементы.

Аля с облегчением согласилась. Марина Алексеевна состригла прядь волос, положила их в конверт и что-то написала на нём.

– Май, ну здесь как обычно. Ты и сама знаешь не хуже меня. Пациентку подкормить, витамины – в обязательном порядке, особо витамины группы B. Если что-то будет по анализам интересное, я тебе сразу сообщу. Но это будет только через неделю. Да, крайне желательно – гулять, дышать свежим воздухом и двигаться. Ну и режим, режим, и ещё раз режим. Спать нормально – в первую очередь.

Марина Алексеевна попрощалась и ушла.

Аля чувствовала себя вполне нормально.

– Алечка! – позвала её Майя Викторовна, – Очень нужно, чтобы этот морок от тебя отстал. Я научу тебя кое-чему. Важно, чтобы ты делала это каждый день, утром и вечером. Постепенно тебе будет становиться лучше.

– Конечно, Майя Викторовна. Я готова.

– Вставай вот сюда. Ноги поставь ровно. Постарайся расслабиться. Дыши ровно и глубоко. Представь, что из твоих ступней вырастают корни. Они уходят глубоко в землю, так глубоко, насколько это получается сейчас…

– Майя Викторовна! Но… у меня совсем не получается! – в голосе Али была паника. – Я понимаю про корни, но внизу нет земли, там какая-то плита… Каменная, холодная… Просто ледяная… и… какая-то неживая…

Майя Викторовна слышала о таком, но сама сталкивалась впервые.

– Спокойно, девочка моя… Твои корни – как вода, они найдут выход. Они обойдут препятствие, найдут малейшие трещинки, и проникнут в них… Разломают плиту. Я тебе помогу. Давай руки. – Она взяла Алю за руки. – Корни как вода. Обойдут препятствие. Проверят каждый кусочек плиты и найдут слабые места… Мельчайшие трещинки. Корни прорастут в них, становясь сильнее и сильнее. И разрушат плиту. Там, дальше, земля. Та, что даёт жизнь… Тебе нужно туда, к жизни.

Аля не помнила, сколько они стояли вот так, взявшись за руки. Отчаяние захлёстывало её. От плиты исходил такой жуткий холод, что ей становилось страшно. Но рядом была Майя Викторовна. Она словно давала ей свои силы, и Аля слушала её голос. Шла за ним. Представляла, как корни выпускают мелкие-мелкие корешки, тоньше волоса, и обхватывают плиту. Она обжигалась этим холодом, чувствуя, как жизнь уходит по каплям от каждого прикосновения. Но Майя Викторовна давала ей новые силы, и говорила, говорила… И вдруг Аля почувствовала, что холод плиты слабее в одном месте. И она собрала все свои силы, проникая в это место, расширяясь и стремясь вниз, к силе жизни.

Не сразу, но плита начала поддаваться. Трещины росли в ней, а в трещины проникали корни, расшатывая, расширяя их и ломая плиту. И с каждой трещинкой, и с каждым отломанным куском плиты жизнь возвращалась к Але. По каплям. Земля давала ей силы.