Анастасия Рогова - Волчье солнце

– Сейчас чай пить будем. С булками.

Ерема проворно накрыл на стол, попутно сунув на печку чайник, и расспрашивая Дашу о том, откуда она, что случилось и почему она вся в слезах. Даша просто отвечала на вопросы, которые Ерема задал как бы невзначай, но очень метко. После того, как гостья все ему изложила, Ерема заметно помрачнел. Подвинул к ней пышные свежие булки, масло, три банки с различным вареньем и вазочку с засахаренными орехами, а сам сел напротив нее и начал машинально протирать тряпочкой стол, глядя на клеенку. Даша взяла орешек и осмотрелась. В углах не было икон. В памяти всплыла передача про сибирскую отшельницу Агафью Лыкову.

– Вы кто? Староверы? – робко спросила она.

– Что? – встрепенулся Ерема. – Мы – староверы? Э-э-э, вроде того. Ты вареньица возьми. Это вот голубичное, это земляничное, а это, мое любимое, из кедровых орешков.

– Спасибо, – ответила Даша, протягивая руку к банке с ореховым.

Тут снова распахнулась дверь, и в дом ввалился высокий плечистый мужик, злой, косматый, с бородой, с проседью в полголовы и сверкающими из-под черных бровей глазами.

– Это что ли Даренка твоя? – заорал мужик густым басом на весь дом. – Приволок! Молодец! И что теперь?

Даша съежилась и едва не опрокинула на себя чашку с чаем.

– А ты что?! – заорал мужик уже на рыжего Ерему. – Братец твой видал, чего выкинул? Гостинец тебе из лесу припер, а ты и рад! Чаевничаешь?!

– А куда мне было ее девать? – заорал, не выдержав, Ермолай.

Мужик резко обернулся к нему, и они злобно уставились друг на друга, ощерясь. Глаза их горели, словно у диких животных, губы обнажили ровные, белоснежные зубы. Даше стало страшно. Она подумала, что эти люди – сумасшедшие.

В глубине дома скрипнула дверь и на пороге кухни неслышно возникла рослая женщина в домашнем платье и косынке поверх заплетенных в длинную косу волос. Лицом она была похожа на рыжего Ерему, волосы тоже чуть золотились рыжиной. У женщины был спокойный внимательный взгляд, тяжелый и пристальный. Она по очереди обвела им всех участников сцены.

– Ты зачем вообще туда поперся? – заревел мужик во всю силу легких. – Я тебе чего делать велел?

– А если я следы увидал и хотел их завернуть, да не успел?! – в ответ заорал Ермолай так, что у Даши заложило уши.

– А, может, ты еще скажешь, что делать теперь, раз такой умный, что отца не слушаешь?

Казалось, еще секунда, и эти двое вцепятся друг другу в глотки.

– Хватит, оба, – негромко произнесла женщина, и оба спорщика обернулись на нее. Дикий блеск в глазах погас, рты закрылись.

– Ты, Ефим, не разоряйся, дело сделано, не воротишь, – добавила женщина. Обедать давайте. И решим. Как раз и Еруслан придет.

Оба противника продолжали мрачно сопеть.

– Еремей, давай, подавай на стол, – обратилась к рыжему женщина.

– Да, мам, – кивнул тот.

– А вы – руки мыть.

Отец и сын одарили друг друга напоследок испепеляющими взглядами, и по очереди вышли в сени.

Ерема и мать накрыли на стол. Сладости исчезли, появились щи в огромном чугуне, хлеб, сало, соленья, вареная картошка.

Когда все расселись, то вышло так, что Ерема, мать и Даша сидели с одной стороны, а с другой – отец и Ермолай. Оба они молча хлебали щи.

Даша сидела, не прикасаясь к своей ложке. Ей было страшно. В тишине послышалось, как стукнула дверь снаружи, потом отворилась вторая, и в дом, согнувшись, вошел высоченный парень.

Даша даже приоткрыла рот – настолько он был огромный. Его спокойное лицо ничего не выражало, а белокурые, холодного зимнего оттенка, волосы, стянутые в хвост, спускались почти до поясницы.

Парень поднял взгляд, и глаза их с Дашей встретились. Она почувствовала странный укол в сердце, который словно отозвался у нее во всем теле. Одна секунда, но Даша вдруг поняла, что за эту секунду что-то такое произошло, нечто настолько значимое, что изменило разом всю ее жизнь. Парень тоже едва заметно вздрогнул, видимо, его тоже укололо. Они с Дашей смотрели друг на друга, чуть удивленно, почти завороженно.

– Привет, Рус! – нарушил тишину Ерема. – У нас тут гости. Садись за стол, все расскажем.

Рус молча кивнул, одарил Дашу коротким взглядом, повесил свою куртку на вешалку, и пошел умываться.

Когда Рус присоединился к общему столу, отец вкратце рассказал суть дела. Что Ермолай не послушал его, поехал туда, куда не надо и притащил чужую в дом. Что теперь делать – неясно.

Ермолай не утерпел.

– Надо ее в поселок отвезти, – заявил он всем. – Я могу. Сейчас если выехать, то…