Александр Забусов - Коэффициент выживания, или Каникулы настоящих мужчин

Почти классическая ситуация… Оказывается этот крендель не далее, как несколько дней назад на своем 41-м москвичонке, врезался в зад БМВ одного из бизнесменов, а те, как в старые добрые времена, счет выставили. Может, над убогим покуражиться захотели.

– И чё, получилось?

– Да тут, как сказать, – администратор поежился, под не совсем трезвым взглядом клиента заведения.

– Мне, что, из тебя жилы тянуть? Ну?

– Заплатил.

– Может, нет?

– Точно заплатил. Эти у нас уже которые сутки высиживают. Приезжие. Все разговоры их слушаем. С этим типом, которого ваш приятель в зал потащил, они тоже нарвались.

– А, что такое? – Уля, как охотничий сеттер, на последние слова стойку сделал.

– Гм… Этот, которого ваш товарищ… Пришел. Деньги им кинул и заявил. « Вот вам деньги, сволочи, чтоб вы с них усрались!»

– Побили?

– Не без того.

– И?

– Не успевали сортир за ними отмывать.

– И?

– Они его выцепили. Кому-то позвонили… Сегодня его привезли. Вернули деньги. Может быть все и нормализовалось? Да кто-то возбухнул. Спрашивает: «Точно все хорошо будет? Без подстав?..»

– И?

– Тот и ответил: «– Да не ссыте!» Вот его и… гм,.. того. Теперь вот ждем. Будут они ссаться или…

– Поня-атно.

Войдя в зал, осмотрелся. Народ растекся по интересам. Пил, ел и гоготал с нетрезвых уже шуток. Персональный гость Лерыча вполне освоился и о чем-то лялякал с ним на равных. Видать боль отпустила окончательно. А еще говорят, что водка не лекарство!

Подумал: «Надо бы Морозова предупредить, а то еще вякнет чего с пьяных глаз. Доказывай потом, что ты не верблюд».

– Лерыч!

– Отстань, Уля! У нас тут беседа интересная. А лучше присоединяйся.

Э-хэ-хэ! Подсел.

– Наливай!

Выпили. Новый знакомый с усмешкой подмигнул Морозову, почему-то не замечая Ульева, сказал с дружественными нотками в голосе:

– Хороший ты мужик, Лерыч. О чем мечтаешь?

– А-а! – Отмахнулся благодетель. – Как все.

– Но все же?

Такой поворот Уле не понравился. Хотел вмешаться, да только сидячей статуей на стуле застыл. Язык тяжелым стал, неповоротливым, а губы друг с другом словно сцепились. Ни рта не раскрыть, ни водки влить. Только мысль одна в мозгу застряла и крутилась на одном месте:

«Песец котенку! Песец котенку! Песец…»

Между тем Лерыч, разродился потаенной мечтой:

– Каникулы хочу. Чтоб целый месяц холостым походить. Чтоб с работы не могли дозвониться. Чтоб не сам, а вот с этой шарагой всей, по полной оторваться. Да и другие, которые сегодня за столом не смогли поприсутствовать, тоже подтянулись.

Гость хмыкнул.

– Может, хоть дедушку пожалеем? – Глазами стрельнул на Сэма.

– Может быть.

–Договорились, давай лапу, чтоб от тебя никаких потом кривотолков не было. – Первым протянул навстречу свою ладонь. – В глаза мне смотри.

Морозов будто в пьяном бреду слушал монотонный голос своего неожиданного собутыльника. В каком-то далеком уголке сознания, зрела мысль понимания всей неправильности происходящего с ним. Все присутствующие в зале, в одно и то же время, где-то рядом были. Дотянуться до ближайшего мог, только… не мог. А простой, как он сам сказал, пророк-реализатор, в это время вещал, что-то напоминающее стих, далекий-далекий от темы встречи выпускников:

– Судьба нас судит беззаветно,

Порой жестоко, порой никак,

Но наши мысли ей ответны,

Боимся мы попасть впросак.

Дорога жизни не известна,

Господь давно решил за нас,

И нас уводит Он от бездны,

Когда мы слышим Его глас.

Нам кажется, что что-то мы решаем,

Нам кажется, что что-то создаём,

Но где-то мы душою понимаем,

Что у Судьбы мы всё берём в заём.

Мы в этот Мир пришли совсем как дети,

Мы все живём подарками Судьбы,

Порой нас настигают чьи-то плети,

А иногда сдаёмся без борьбы…

Хотел сказать, скорей всего не слишком востребованному поэту, что не большой любитель стихов, что ценитель этистолярного жанра из него и вообще никакой, проще сказать, «чайник». Да, куда там! Головой из стороны в сторону помотать не получилось. Как молодой телок рассматривает что-то новое, необычное, встреченое на пути стада к выпасу, так и он от прозрачных глаз нового приятеля взгляд оторвать не может, а поэзию из его уст воспринимает, как приложение к омутам глаз, как звуковой фон, вникая в суть через пень колоду.

– …Поднять хочу до неба груз тяжёлый,

Держать его на собственных руках,

Но без Судьбы мне никогда не быть весёлым,

Песок застрянет в собственных зубах.