Елена Андрианова - Из жизни одного клана. Книга 2

Огромную часть коллекции Фроста занимали книги по мифологии и истории. Но впечатлили меня великолепные тома анатомии человека, морфа и вампира, а так же сборник «Фольклорных сказов народов мира». Очень красочно, чрезвычайно наглядно. Да-м. На рабочем столе при этом не оказалось ничего примечательного, личного. Так, записи, учебный план, который он, видимо, готовил на осень, стопка брошюр и письменные принадлежности. Конечно, ноутбук. Скукота. Сочтя осмотр завершенным, прошла к дивану. Интересно, Фрост пошел к Малышеву? Было бы хорошо, если б он закрепил эффект от своего своевременного появления и запугал мальчишку – мне меньше работы.

Куратор вернулся через 10 минут. Первым делом, зайдя в комнату, он направился в санузел и помыл руки. А вот после этого уже подошел по мне и сел рядышком.

– Ну, говори что болит.

Я опешила:

– С чего вы взяли? – уточнила я.

– Ты спрашивала обезболивающее у Малышева, так вот – я предлагаю помощь. В отличии от твоего знакомого, мои способности на самом деле способствует лечению.

Я даже не подумала упираться.

– У меня сотрясение. – Он опять это сделал – воззрился на меня в немом укоре. – Тошнит и голова кружится, – пришлось пояснить.

– Нужно снять симптомы иначе завтра будешь ползать на тренировке.

– Ага, – как не согласиться с очевидным.

– Не первое, так понимаю.

– Нет.

– Поворачивайся спиной и сними резинку с волос, – устраиваясь ко мне лицом сообщил серьезный Фрост.

– Они мокрые.

– Переживу,– было мне ответом.

А что я? Я повернулась и сняла резинку. Фрост запустил пальцы в волосы и начал массировать мои виски, постепенно смещаясь к темени. Может в другой ситуации это было бы здорово и приятно, но ни когда пальцы массажиста холодные, словно льдинки. Через каких-то 5 минут у меня создалось отчетливое ощущение, что бедный мозг промерз насквозь.

– Холодно, – удалось прошептать.

– Все. – Раздалось из-за спины. – Теперь ляг.

С трудом повернувшись, улеглась, и подтянув ноги к груди, мгновенно уснула. Пришла в себя лишь от того, что меня звали по имени. Голос принадлежал Фросту. Под покрывалом, которым меня заботливо укрыли, было так тепло и уютно, спокойно…Я встряхнулась, прогоняя сонливость, и поднялась.

– Как голова? – Фрост взирал на меня с рабочего места.

Я прошлась туда-сюда, пару раз тряхнула головой:

– Великолепно, – пришлось признать. – Спасибо.

– Пожалуйста. – И без какого-либо логического перехода, продолжил. – Юрий больше не подойдет к тебе.

Я удержалась от восторженных восклицаний и комментариев. Но подошла к столу, за которым устроился Фрост, и какое-то время помявшись, все же решила поделиться с ним своими наблюдениями о порядках, царящих в лагере, в надежде, что он объяснит, что к чему…

– Знаете, когда сюда ехала, – рассказывала я Фросту, внимательно следя за его реакцией, – расспрашивала знакомого, какие тут царят порядки и вообще отношения внутри групп учащихся, …в частности, у стражей. Мне сказали, что в лагере очень строгая дисциплина. Все расписание регламентировано, а поведение обучающихся находится под неусыпным контролем кураторов. Я в этом частично убедилась, когда мне выдали печатную копию Свода правил. Он, знаете ли, у меня на столе все время лежит. – Куратор не сводил с меня спокойного взгляда и …тоже меня изучал. От этого становилось неуютно. Этот его взгляд. – Особенно понравилось место, где указывалось, что за любой проступок назначают наказания всему без исключения составу группы попавшихся. И все бы хорошо, но там такая ма-а-аленькая сноска была внизу специально для стражей, я даже не сразу на нее внимание обратила: куратор стражей сам вправе выносить наказание, на свое усмотрение. В Своде еще пара тройка пунктов была с такими же «звездочками». К сожалению, все тот же знакомый был не особо словоохотливым. Так что я все еще в неведении по большей части относительно того, какие конкретно наказания назначаются, то есть в действительности. Только сейчас я начала кое-что понимать, – наигранно улыбнулась я,– возможно наказаний и не было вовсе. Сноски в своде дают стражам более широкие права и не ограничивают их конкретными наказаниями. – Фрост молчал. – Я наклонилась над столом, поставив руки на столешницу. – В этом подвох, не так ли? Отношение к стражам насколько особое, что оно проявляется не только в негласных нормах поведения, но и закреплено законодательно. Настолько, что они в столовой, в присутствии педагогов, могут себе позволить угрожать простым магам клана. А кураторам-стражам, позволено еще больше, точно больше, чем остальным педагогам, не так ли? – Очень кстати вспомнилось мне поведения Степана.