Елена Жукова - Лиса. Экзамен на выживание

– Здравствуй, Василина. – пробасил ведьмак.

– Здравствуй, батюшка Аскольд. – Василина сидела тихонько, словно и впрямь к строгому батюшке в гости пришла.

– Гостью привела? – Аскольд перевел взгляд на Лису, да так и впился тем взглядом, а она почувствовала, будто кто-то страшный, большой, как медведь в голову залез, да все уголки там облазил, обнюхал – ничего не спрячешь. Только после этого ведьмак ослабил хватку. Лиса даже обмякла на скамейке. – Что ж, хорошая гостья – радость для хозяина. Угощайтесь.

И улыбнулся. Тепло так, словно солнце из-за туч вышло. Василина тут же принялась чай наливать, Лиса, глядя на неё, тоже расслабилась. Что бы это все ни значило, ясно было только одно, теперь все будет хорошо.

За чаем говорили и вовсе о пустяках: о погоде – дожди зарядили не на шутку, всю ту седмицу лили, не переставая. О травах – сбор новый Василина пробовала, батюшке Аскольду вот, мешочек припасла. О заготовках – Василина жаловалась, что мёдом не запаслась, батюшка Аскольд обещал туесок выделить перед уходом.

Лиса молчала, как ей и велела наставница. Лишь чай потягивала. А как чай был допит, батюшка Аскольд поднялся из-за стола, да направился в соседнюю горницу. Тут и Василина вскочила, Лису за собой потянув.

– Ну, Василина, сказывай теперь, с чем пожаловала? – спросил батюшка Аскольд, присаживаясь на узкую деревянную скамью, стоявшую вдоль стены в небольшой горнице. – Вижу, вижу, что не для себя и не попусту меня потревожила.

Василина голову склонила.

– Правда твоя, батюшка. Не по своей воле. Ученица моя – непростая девушка, сам видишь. Хороню ее до поры, до времени. Охотятся за ней лихие люди. Я как могу отвожу беду, да, видно, без твоей помощи не обойтись. Спрятать ее хочу среди таких же, как те, что ищут ее. Да нужно, чтобы они ее не учуяли. Помоги, батюшка. Скрой от глаз дар ее. Пусть останется Огонь да Воздух. А остальное скрой. Будут ведь ее испытывать, сам знаешь как.

Ведьмак вновь посмотрел на Лису, словно на зверушку неведомую.

– Не бойся, девица, зла тебе не сотворю. Дар твой от Богини Светлой сохраню до поры, лишь от глаз чужих спрячу. А пока будешь как все двустихийные. Только помни, берегись тех, кто зрит грядущее. Для них моя завеса – не помеха. Все ли уразумела?

Лиса кивнула.

– Вот и умница. А теперь садись на скамью, глазоньки закрой, да думай о приятном.

Лиса села на скамью в центре горницы и закрыла глаза. О чем же таком подумать-то? С приятным нынче сплошные недостачи. С Янисом они в ссоре, в лесу она давненько не была, а о сердце своём и вовсе думать не хотелось. Иной раз казалось, что и не бьется оно вовсе. Да только нет-нет и потянет болью, словно ножом острым. От слов схожих с теми, что он сказал или от запаха лесного. Оттого и в лес хотелось, чтоб память перекроить. Чтоб не думалось о взгляде его, будто огнем обжигающем.

– О приятном, говорю, думай. А она все о боли, да о боли. – батюшка Аскольд мягко ткнул пальцем ей в макушку и все мысли разом вылетели из головы, оставив приятную пустоту. Показалось, будто сквозь веки свет солнечный тёплый льётся. И голос мамин слышится.

– Лисичка, ты чего прячешься? – мама выуживает ее из темного чулана. – Кто напугал мою искорку?

Лиса прячет лицо в маминой юбке. От неё пахнет корицей и яблоками.

А прячется она от старухи, что на улице к ним с Юмой подошла. Посмотрела на них и улыбнулась беззубым ртом будто не в себе.

– Никогда не видела, – прошамкала она. – чтобы птичка с кошкой дружила.

А потом посмотрела на них и расхохоталась, да так страшно, что Лиса с Юмой тут же с визгом домой убежали.

Мама гладит ее по голове и обещает, что все будет хорошо. Потом она садится рядом с ней прямо на дощатый пол и смотрит Лисе в глаза.

– Как бы ни было страшно – не прячься. Все, что должно сбыться – сбудется. Верь мне, Лиса. Я точно знаю.

Лиса все ещё слышала мамино «я знаю, знаю», когда открывала глаза.

– Ну, поспала, девица? – батюшка Аскольд погладил ее по голове. – Пора, пора. Там хорошо, а здесь лучше.

Лиса вздохнула. Ох, не уверена. Но со скамьи поднялась. Василина тут же оказалась рядом.

– Благодарствую, батюшка. – проворковала она. – Чем могу за помощь твою отблагодарить?

Ведьмак головой лишь покачал.

– Сбором новым угости. – а сам, улыбнувшись хитро в бороду, после уж серьезно проговорил. – Это мне в пору ученицу твою благодарить. За то, что не осердилась и душу невинную к свету отвела. Света нынче мало в сердцах, все больше тьма. Береги, девонька свет свой. Пуще глаза береги. Ступишь на темную дорожку раз, там и другой недалеко. А та дорожка не к свету ведёт.