Милена Завойчинская: Госпожа проводница эфира

Если не считать тех двух, что уже являлись постояльцами отеля. Призрачный волк, который то ли привидение, то ли непонятная сущность, то ли заколдованный блудливый тип неизвестной расы, то ли вообще неясно кто. Временами он становился осязаемым и крайне тяжелым. И люто огорчался, когда эти краткие периоды заканчивались и он снова превращался в эктоплазму.

И наследная принцесса сильфида, которая потеряла память и медленно пыталась восстановить свою личность. Сама она ничего не помнила. Все знания к ней возвращались лишь благодаря моим способностям принимать информацию из эфира.

Выглядело сие, конечно, странно для непосвященных.

Леслия потеряла не только память, она полностью лишилась всей своей личности. Ее будто стерли. И пусть вампирша из того мира, где мы подобрали потерянную душу сильфиды, сняла с девушки проклятие и частично восстановила навыки и повседневные бытовые умения, Леслия являлась все еще даже не потерянной, а неполноценной.

И я будто складывала ее из кусочков той информации, что принимала из эфира. Принимала и проводила дальше. Причем все было стихийно и неосознанно.

Вот, например, с этими уроками этикета. С первым вышла заминка. Я пригласила девушку в свои апартаменты и сказала, что готова. Внимаю.

– А что я должна показать? – сложив перед собой руки, спросила она.

– Как правильно ходить. Давай с этого начнем.

– А ты ходишь неправильно? – озадачилась Леслия. – А как я хожу?

– Ну вот смотри. – Я прошлась перед ней туда-сюда. – Видишь?

– Вижу. Что-то не так. Скажи мне, Агата, что не так?

Я закатила глаза. Ну и учительницу я себе выбрала!

– Ну ты же ходишь иначе. Пройдись!

Та выполнила мой приказ.

– Вот! Видишь?! – обрадовалась я и указала на ее голову.

– Нет. Пока… – смутилась она и пощупала затылок и макушку.

– Волосы! Смотри, я иду, и у меня подпрыгивает хвост.

– Да, красиво. Как у лошади. Кто такие лошади? – тут же застыла она в недоумении.

– Непарнокопытные ездовые животные с гривой и хвостом. Не отвлекайся. А ты идешь, и у тебя волосы не шевелятся, они струятся, словно приклеенные. Как тебе это удается?

Волосы у нее действительно совсем не развевались, хотя были недлинными после того, как потеряшка оплатила постой в отеле своей отрезанной косой. Но ее каре отрастало очень быстро, за неделю уже сантиметров на десять удлинилось.

– Как же я это делаю? – пробормотала она и начала ходить взад-вперед.

– Книги понадобятся, да? – провожая ее взглядом, спросила я.

– Книги! Точно! Я ходила с книгами.

– Но ты учти, такого толстого талмуда по магии воздушной стихии в двух томах, как у твоего отца, у меня нет, – сообщила я.

Леслия сбилась с шага, и мы вытаращились друг на друга.

– Ну вот как?! Как ты это делаешь?!

– Ты мне скажи! Как я это делаю? – фыркнула я. – А что хоть было-то в этих томах? Все заклинания помнишь? Меня крайне интересует то, что устраивает сквозняк в закрытом помещении. Правда, у нас несколько нарушено условие с хотя бы одним источником извне…

Леслия страдальчески застонала и возвела глаза к потолку. Я сбилась с речи и тоже возвела туда же, но уже свои глаза.

Мы постояли, переживая эмоции. Она – то, что не может ничего вспомнить о своем прошлом, и это бесит. Я – то, что знаю все за всех, но стихийно и непонятно. И это тоже неимоверно раздражает.

Книгу мы нашли в библиотеке на первом этаже. Да, толстую. Вот с ней я и ходила пару дней. Ну, точнее как… Роняла я ее через каждые несколько шагов. Бедный томик чего-то… Без картинок и для меня не читабельный.

Когда дошла очередь до застольного этикета, выяснилось, что нам нужны еще книги, но держать их под мышками. Тогда я и заказала у люстры в холле подходящего объема и веса кирпичики из дерева. А еще много разных столовых приборов. Нет, я не знала, какие именно нужны и как они выглядят. Но принимала информацию из эфира, сидя со скептическим и страдальческим выражением лица.

– Леслия, сколько нужно приборов? Вилок три или шесть?

– Шесть, – подумав, ответила она.

– А ножей?

– Пусть тоже будет шесть. Наверное, я умею ими пользоваться. Ты мне расскажешь, Агата.

Ориэль поворачивал голову от меня к ней и обратно, слушая наш диалог, и хихикал. Ему казался смешным мой стремительно развивающийся дар проводницы эфира и то, что я стала так непринужденно принимать информацию. Принимать! Не пользоваться!

Наградив маленького зеленого негодника укоризненным взглядом, я продолжила: