Виктория Кош - Полихромы. Серебряная Тьма

– Какой-то гад взломал наш чат. Вычислю его, руки оторву.

– А разве так можно?

– Не знаю. Надо гуглить.

– Может, пока новый чатик создадим? Чтобы в этом не палиться–

Бум. Тяжелый баскетбольный мяч врезался в стену в паре сантиметров от головы Карины.

– Любимов, козел, гляди, куда кидаешь! – завопила Яся и со всей силы пнула мяч обратно в гущу мальчишек.

– Это не Матвей, – прошептала Карина, чувствуя, что лицо заливает краска – как всегда, когда она произносила его имя. – Это… новенький.

– Какая разница. Все они козлы.

А вот тут Карина никак не могла согласиться с Яськой. Она следила за Матвеем, который ловким ударом отправил мяч в корзину противника. Страшно было признаваться в этом даже самой себе, но она была бы рада, если бы он намеренно кинул в нее мячом. И даже попал. Так он хотя бы показал, что знает о ее существовании.

– Новенький этот еще на нашу голову, – продолжала Яся недовольно. – Как будто у нас своих идиотов мало. Перевелся бы в «Б», к нам то зачем?

– А вдруг он не идиот… – тихо сказала Карина.

Она до сих пор не решила, рассказывать Яське про Тимохина или нет. Дружба требовала ничего не скрывать. Но семейная тайна, да еще такая… наверняка она больше, чем требования дружбы?

– Ты в него часом не влюбилась?

– Яська!

– Да ладно, шучу. Расслабься. Но по этому Тимохину сразу видно – гаденыш. Взгляд такой… ехидный. Как будто мы все тут дно.

Слова «он мой брат» застыли на языке. Явно не лучший момент, чтобы пускаться в откровения. Тем более, что Яська права как всегда. Новоявленный брат даже в баскетбол играл с таким видом, как будто все вокруг были ему должны. Самое мерзкое было то, что играл он и правда классно. Егор уже два раза крикнул «молодец, Илья!». Даже Матвей (признавать это было больно) смотрелся не так уж круто на фоне Тимохина.

Зато Матвей выше, подумала Карина мстительно и отвернулась. Чтобы не думали, что она на кого-то там пялится.

Но можно было не беспокоиться. На следующих уроках на Тимохина пялился весь класс. На алгебре он единственный вызвался к доске решать логарифм, насчет которого математичка особо предупредила – высший пилотаж. Тимохин решил его так быстро, как будто перед ним был примерчик из первого класса.

– Мы эти прошли в конце девятого, – сказал он в ответ на восторги математички.

«Выеживается», пришло сообщение в чат от Теневого Монстра.

Идеальная пара для Даридзе, снова подумала Карина.

Но Нинка, к сожалению, была единственной, кто не смотрел в сторону Тимохина. Она что-то шептала на ухо Матвею и выглядела довольной как кошка после паштета.

Потом была литература. Ирина Анатольевна, громадная как баскетболистка, бухнула томик Пушкина на свой стол.

– Ну что, орлы и орлицы, прочитали? Кто готов высказаться?

Карина опустила глаза в парту, отчаянно надеясь, что кто-нибудь вызовется. Но на уроках литературы добровольцев обычно не находилось.

– Шелестова!

Карина подпрыгнула. Голос Ирины мог бы оторвать от компьютера фаната, режущегося в доту вторые сутки.

– Ммм… «Медный всадник» был написан Пушкиным…

– Великолепно, Шелестова. Зрелое замечание. О чем конкретно это произведение, есть идеи?

– О медном всаднике?

Медного всадника Карина, конечно, знала. Памятник в Питере, куда они всей семьей ездили прошлым летом. А до поэмы руки так и не дошли – помешали переживания из-за невыученной физики.

– Тонкое наблюдение. Еще?

Карина напрягла память. Кому там был памятник?

– О Петре Первом…

– Что еще?

Карина вздохнула. Никакого «еще» не было.

– Что ж, Шелестова… Да, Илья?

Это снова был он, Тимохин, чудо-мальчик с папиными ореховыми глазами.

– Я считаю, что «Медный всадник» – это, в первую очередь, история о взаимоотношениях маленького человека и большой власти…

Ирина была в восторге. Карина, злая из-за того, что ее спас именно он, потеряла нить дискуссии на второй минуте. Яся уткнулась лбом в парту минутой позднее. Жаль, сегодня в школе не было Жарова. С его любовью к рассуждениям и неспособностью заткнуться даже по требованию учителя они проболтали бы всю литературу. А так у Ирины осталось время, чтобы спросить Яську и влепить ей трояк.

На большой перемене Яся дежурила в столовой (точнее, присутствовала, пока другие накрывали на стол). Карина никогда не ела в школе и, устроившись на подоконнике напротив столовой, размышляла, как бы устроить так, чтобы их с Ясей отправляли дежурить вместе. Даже в этом была вселенская несправедливость. В любом другом классе Филиппова (Яся) и Шелестова (Карина) обязательно дежурили бы вместе. Но только в их 10 «А» учились еще Хом, Цветкова, Щукин и Юрковская, и Дина, назначавшая дежурных по алфавиту, благополучно разделила Карину и Ясю. При этом сказала, что им полезно будет побыть отдельно, так что просто поменяться с кем-то за ее спиной не получилось бы.