Диана Рымарь - Секретарь на метле

– Так дело не пойдет… – покачала головой Бажена.

Она знала, помнила из рекламы нижнего белья, что для соблазнения мужчины просто необходимы открытые трусики. Как красиво они смотрелись на модели… и на ней так же будут!

Она снова вернулась в квартиру и пошла прямиком в спальню. Там на кровати лежал покрытый целлофаном огромный белый матрац, изготовленный из удивительно нежной бежевой ткани. То, что нужно.

Бажена сдернула целлофан, отшвырнула в сторону. Две минуты, и матрац полыхал огнем, да так сильно, что ей пришлось бежать за водой. Правда, трусики получились прекрасные.

«Танга!» – вспомнила она название модели из рекламы.

С удовольствием их натянула. Бежевая ткань приятно льнула к телу, но вот сзади… противно врезалась туда, куда не нужно.

«И как это носят…» – фырчала про себя ведьма, вспоминая улыбающееся лицо девушки из рекламы, а ведь на ней были такие же трусики. Неудобно до жути, но что ни сделаешь ради великой цели.

Всё, с экипировкой покончено, да и порошка поубавилось, что Бажену очень нервировало.

Спускаясь по лестнице, ведьма искала дверь с золочеными цифрами – триста тридцать три. За той самой дверью и скрывалось жилище вкусного врага.

Нужная квартира обнаружилась на шестнадцатом этаже, Бажена радостно ринулась к ней и… остановилась на полпути.

– Что я ему скажу? – начала она причитать себе под нос. – Дорогой Богдан, можно я подарю тебе счастье? Полюби меня? Отведи меня в спальню? Но разве можно сказать такое мужчине?

Насколько проще было бы, если б она могла его приворожить. Да только не умела Бажена людей заколдовывать, недоступна ей еще такая магия. Ей же не три раза по двенадцать лет, а раньше ни-ни, раньше мудрости в ведьме мало, не по силам такое колдовство. Только ей до тридцати шести еще ух… полжизни. Да и вряд ли колдовская любовь поможет обрести силу. Этого нужно добиваться хитростью, кокетством.

Тут неожиданно в голову ведьмы пришла сцена из одного сериала, где главная героиня заходила к соседу за солью. А он ее… полюбил, в общем. Так полюбил, что, когда их застукала жена, там дым коромыслом стоял.

– Мне нужна соль! – тут же начала репетировать она.

Подошла к двери, постучала, и запоздало вспомнила: у человека горе! У него любимая бабушка умерла, а тут она со своей солью… Где ее человечность, сопереживание? Богдан ведь живой человек, мужчина.

– Здрасте… – Дверь ей открыл совершенно никакой не живой мужчина, а вульгарного вида брюнетка со смазанной помадой.

– Кто там, Анжела? – услышала она голос хозяина квартиры.

Бажене только и оставалось, что хлопать ресницами.

«Ах ты гад ползучий, ах ты Изверг окаянный, ах ты…»

– Девушка, вам чего? – спросил Богдан, появившись в прихожей.

– Я… э-э-э… соседка, мне бы сахарку бы очень надо бы!

«Соль, тебе нужна была соль, идиотка!» – ругалась она про себя.

Тут заметила, с каким вниманием хозяин квартиры смотрит на ее нос. Невольно погладила родинку. Родинка у нее что надо! В меру большая – с горошину величиной, оттопыренная, забавная, как Бажене казалось. А кому не нравится, у того вкуса нет.

У всех женщин в роду Ясных коричневые родинки на кончике носа – штамп качества, ведьмовской знак, этим в ее семье невероятно гордились.

– Соседка, значит? – спросил Богдан, усмехнувшись. – Будет тебе сахарок, деточка.

«Деточка?! Мне вообще-то восемнадцать!» – фыркнула она про себя.

Через полминуты в руках Бажены оказалась небольшая пачка рафинада, а дверь перед ее носом захлопнулась.

– Вот гад!

В расстроенных чувствах ведьма пнула ногой дверь, развернулась и пошла прочь. Вернулась в пустую квартиру. Куда ей было еще деваться, не на улице же ночевать.

Включила свет, поскольку за окном уже начало смеркаться, и вдруг обнаружила, что на руках стали расти рыжие волосы. Подбежала к зеркалу в гостиной и увидела, что зрачки из круглых человеческих превращаются в кошачьи.

Ну конечно, раз силы нет, ведьма-оборотень не может долго прожить в человеческом облике.

– Что же мне делать… – прошептала она.

И рука в очередной раз за сегодня потянулась к узелку.

Бажена достала из маминого мешочка драгоценную щепоть, подняла над головой и, на секунду задумавшись, пропела:

Как только последние звуки сорвались с губ ведьмы, солнечные лучи полыхнули за горизонтом в последний раз, а улица погрузилась в ночной мрак.