Макс Гордон - Эксперты паранормальных явлений

Немного подумав, Михаил Александрович вывел на экран соседнюю камеру, расположенную в другом крыле третьего этажа. Камера была нацелена на установленный рядом компас и электронный термометр. Температура незначительно изменилась, термометр показывал двадцать один градус по Цельсию, стрелка компаса незначительно отклонялась. Но все это было слишком недостаточным, чтобы сделать какой-либо вывод. «У нас мало камер и совсем нет оперативника, способного чувствовать и воспринимать потустороннюю энергетику», – мрачно подумал профессор.

Во всем остальном, ночь прошла без происшествий, о чем утром Семенихину доложили остальные члены команды. После завтрака, состоявшего в основном из тех же бутербродов с чаем, команда охотников принялась просматривать записи, полученные за ночь с камер видеонаблюдения, и тут уже не обошлось без сюрпризов. Обе камеры, расположенные в левом и правом крыле второго этажа, в конце импровизированной картинной галереи, которую прошлой ночью изучал профессор в сопровождении Антона, зафиксировали множество темных пятен. При более внимательном просмотре выяснилось, что эти темные пятна были ничем иным, как тенями, отбрасываемыми неизвестными предметами, перемещавшимися ночью по коридору второго этажа, – собственно говоря, «прямо за той комнатой, в которой мы спали», – подумал профессор. И от предметов, образующих странные тени, команду охотников за паранормальным отделяла лишь тонкая дверь. А если учесть, что все камеры были установлены вплотную к стенам, получалось, что тени существовали сами по себе, отбрасывать их было некому и нечему, к тому же оба окна, находящиеся сзади камер, выходили во двор, огороженный со всех сторон забором, блики от автомобильных фар можно было также исключить.

И в коридорах третьего этажа, где прошлой ночью, во время своего дежурства, Михаил Александрович заметил по системе видеонаблюдения нечто, напоминающее прыгающий мяч, тоже не спокойно. Игорю удалось поймать на паузу подходящий кадр, когда мяч был в наиболее выгодном ракурсе для изучения, после увеличения картинки и добавления яркости программными средствами, мяч превратился в огромную лысую голову. Голова имела человеческие черты лица, но и сама голова и лицо соответственно, были в несколько раз больше обычных человеческих размеров. Фактически, голова напоминала огромную тыкву-переросток, только идеально круглой формы, под глазами были длинные раскосые глаза и узкий хищный рот. Зрачки и нос или отсутствовали, или их просто не удалось рассмотреть, что придавало лицу бессмысленное идиотское выражение. Термометр, расположенный в дальнем конце коридора, в это же время отметил понижение температуры до восьми градусов Цельсия, что было примерно на шестнадцать градусов ниже показаний других термометров, расположенных внутри здания. В довершение к этому, Антон, прослушивающий аудиозаписи, полученные с микрофонов, выделил пятиминутный фрагмент, когда шкала уровня громкости и колебалась с постоянной амплитудой. Игорь, немного поколдовавший над полученным от Антона файлом, смог добавить громкость и убрать посторонний шум. В итоге все услышали хриплый голос, который на протяжении нескольких минут повторял одно слово: «тише» или «тишь» в интерпретации услышанного в команде возникли небольшие разногласия. Причем, профессору показалось, что этот густой, гортанный голос принадлежал женщине и Антон с этим согласился, в то время, как Игорь утверждал, что скорей это мужской голос, только произнесенный на высокой ноте, а с этим согласился Костя.

Прослушивание и просматривание ночных событий продолжалось бы и дольше, но Семенихин, посмотрев на часы, положил конец обсуждениям. Было два часа дня, самое время обедать. Михаил Александрович не стал говорить это вслух, но по его твердому убеждению, всей команде было, просто, необходимо покинуть это здание и дело тут было совсем не в свежем воздухе. Уже более двух часов к ряду Семенихин чувствовал тупую боль в области затылка, которую временами усиливала навязчивая мелодия, крутившаяся в голове профессора и самое странное заключалось в том, что он никак не мог вспомнить – где мог ее слышать. А это могло означать лишь одно – сверхъестественная энергия здания уже начинала действовать на профессора, «необходимо срочно сменить обстановку» – решил Семенихин.

– Есть предложение, коллеги, отобедать в соседнем кафе, как вы на это смотрите? – слово «коллеги» Михаил Александрович, чаще всего, употреблял в тех случаях, когда с ним лучше было не спорить.