Анатолий Гречановский: Держитесь подальше от театра

– Это же офис… Не может быть!

– Может, – бросил Сема, сунув ей в руки скрипку, а сам побежал к горящему зданию.

– Куда? – закричала Маргарита. – Сгорите. Кто нибудь, задержите этого безумца.

Но было поздно. Сема уже вбежал в охваченное огнем здание. Балкон, что поддерживали две лепные фигуры, рухнул, а освободившиеся от дореволюционного и послереволюционного режима атланты крепко стояли на своем месте.

Пожарные заливали огонь, который постепенно угасал, и в этот момент с грохотом рухнула крыша. Столпившиеся вокруг ротозеи дружно ахнули и замерли.

– Господи, за что? – заплакала Маргарита, прижимая к груди скрипку.

В рассеивающемся клубе пыли стал вырисовываться силуэт Семы с сестричкой Катюшей на руках. Подбежавшие медики стали оказывать первую помощь. Пожар был потушен. Народ, среди которого оказались переодетые Главврач, санитарка, Пионервожатый и двенадцать апостолов, стал расходиться в разные стороны.

– Господь Бог помогает тому, кто сам умеет себе помочь, – пробурчал недовольно Главврач.

Пожарные машины и скорые уехали. В опустевшем Нащекинском, среди обгоревших развалин бывшего «ПРИЮТА», остались Сема и Маргарита. Маргарита сняла с головы платок, отерла лицо Семы и посмотрела на него так, словно всю жизнь ждала именно его, от чего его сердце бешено забилось, разрывая грудь от счастья, и он понял, что всю жизнь любил именно эту женщину.

– Кто из нас без греха?! – уходя все дальше от сгоревшего «ПРИЮТА», бормотал Главврач.

– Прощай, прошлая жизнь, – сложив ладони рупором, прокричал Сема в сторону развалин. Взял у Маргариты скрипку, улыбнулся и заиграл. Нежные, идущие из глубины души звуки разливались в утренней тишине и улетали к угасающим звездам. Сема и Маргарита вышли за ворота и направились прямо навстречу огромному восходящему солнцу. Ворота с красными звездами медленно со скрипом закрылись. С обеих сторон дороги к ним присоединялись люди: Пилат, Иуда и прочие исполнители. Они приветствовали их хвалебными криками «Хошана! Хошана!», громкими аплодисментами, шли за ним, осыпая цветами. Некоторые бросали им под ноги еловые ветки. Из-за кулис выбегали дети, обнимали их и шли рядом. В ярких лучах восходящего солнца растворялись фигуры идущих.

Под аплодисменты зрителей занавес медленно, словно два крыла, закрылся.