Дарья Гусина - 100 свиданий с ведьмаком

– Пардон, – сказал Елисей, убирая ладонь с головы дамы.

Старушка негодующе щелкнула острыми зубами. Оборотень. Скандалу – быть. За спиной Еси Роман Евстафьевич с громким вздохом полез в карман за чековой книжкой. Перфоманс удался.

… Елисей в который раз убедился, что самой мощной и непреодолимой магической силой на свете обладают… деньги. Через несколько минут загаженный останками нежити угол был отгорожен, а в качестве извинения на каждом столике появились бутылка дорогого вина и блюдо с Алтазанскими устрицами во льду. Даже старушка-оборотень, чью напудренную прическу Еся нечаянно смял до блина, сменила гнев на милость.

Отец уехал, устало погрозив кулаком, мол, поговорим еще, дай срок, и разговор приятным не будет. Елисей переоделся в туалете отеля, упаковал костюм и остался поджидать Изю у входа ресторана. И не только Изю. Она ведь клюнула. Выйдет.

Мимо прошли дозорные с трупом уршурника в посеребренном мешке. Кивнули, поздоровались, переглянулись украдкой. Один подошел. Еся откровенно раскрыл старшине дежурной дюжины, химеру Толли Сагусу, подробности своего хулиганского поступка: и где дохляка брал, и как потом его нечаянно укокошил. Сказал, что на отца разозлился. И не солгал почти. Сагус посмеялся в усы, выписал штраф и неожиданно сказал:

– Хороший удар. В Дозор вернуться не думал?

– Вот так… просто? – поинтересовался Еся.

– Не просто, курсы выживания и боя заново пройдешь. Честно скажу: мы всем сейчас рады, небрезгливым, неробким, у кого магия в крови течет. Тяжко нам в последнее время приходится, нежить, видно, решила на измор взять. Да еще появились в городе воры-медвежатники, охотники на артефакты. И их тоже на нас повесили. Не слышал? У твоих… друзей, – Толли сделал едва заметную паузу, – ничего не пропадало?

– Да нет… вроде.

– Ну и ладно. А то я подумал, у вашего брата этого добра много, верно ведь?

– Много, – согласился Еся.

Его приятели, ведьмаки из богатых семей, артефакты действительно любили. На свете много полезных магических вещей, с которыми мир становится намного… интереснее. Например, волшебные штучки, испускающие транс-магию, от которой кайф побольше, чем от обычной дури.

– Надумаешь – ко мне обращайся, – сказал старшина. – Я к себе в Дозор возьму. Но только если уж… наверняка, не как в тот раз.

– Да, я понимаю.

Сагус ушел, а Елисей почему-то с волнением глядел дозорным вслед. Заметил движение у дверей ресторана и посмотрел туда. К нему шла Марья Моранова. Улыбалась. С такими фигурой и лицом могла бы женить на себе кого покруче. Вон Арман Ганье, дракон из Двенадцати Родов, племянник мэра, холостяк до сих пор, красавец, с обложек светских журналов не слезает. За что такая честь Есе-ведьмаку?

– Почему мне кажется, что все это было не по-настоящему? – вкрадчиво спросила Марья Моревна.

И голос хорош. Обволакивает, расслабляет… отупляет. И запах… Елисей его помнит. «Белый сон», духи по триста шеленгов за унцию.

Еся промолчал, не видя смысла в ответе. Не дождавшись его реакции, девушка подошла ближе.

– Эй, – весело сказала она. – Не дуйся. Я тоже не в восторге от этих… смотрин. Но что поделать? Да, мы взрослые люди, можем и сами решить, кого выбрать, но долг наш – то крови долг.

Елисей усмехнулся. Крови? Это точно.

Марья подошла вплотную. Приподнялась на каблучках, заглянула сапфировыми глазищами ведьмаку в лицо. Принюхалась, зрачки расширила.

– Медведем пахнешь. Ты мне нравишься, Елисей. Мед-ведь-маг.

Еся повторил ее движение, нагло заглянул в вырез роскошного серебристого платья:

– А ты мне – нет… Царевна-Лебедь. Черная Лебедь. Лебе-ду́шка… без души.

Марья отшатнулась, побледнела:

– Откуда знаешь?

– Ну… скажем, кое-кто видел твою Тень 1 1 Тень выдает тайную ипостась черного мага , – Елисей издевательски улыбнулся.

– Не может быть! Как?! Это был… ты?!

– Я? Не-е-ет, – протянул ведьмак. – Ты спрашивала, зачем это шоу? Для тебя. Ты ведь Лебедь Черная. Вы лжи не терпите. В старые времена вы женихов тщательнее выбирали. Сначала постелью: хорош – не хорош. Затем Правдой и Кривдой. А жениха солгавшего, вы, лебеди, раньше… – Еся сделал вид, что вспоминает. Изобразил целую клоунаду: отшатнулся, прижал ко рту ладонь: – Свежевали и сжирали… живьем?! И меня сожрешь?

– Кто?! – Марья Моревна смотрела на него потемневшими глазами.

– Не скажу. Секрет. Не оставите меня в покое – по всему городу разнесу, что Морановы душу Нави продали.