Дарья Гусина - Драконофобия в контракт не входит

Как этот, как его… Арман Ганье попал на кухню «Счастья»? Он настолько важный господин? Племянник бывшего мэра? Да, точно. Бывший мэр и сейчас в Совете Драконьей Диаспоры.

Ганье вошел на кухню как раз в тот момент, когда я совершала свой акт «экзорцизма» подшкафных тварей, мокриц и тараканов. Та румяная девушка ловко пала ему на руки. Небось обрадовалась и уже мысленно шьет себе свадебный наряд.

Я вроде бы особо не усердствовала, но почему мне так тревожно? И что за взгляд был у дракона? Нет, не похотливый (хотя чуточку не без этого), но очень странный.

Петр

Я нарочно долго возился у лестницы, делая вид, что прихорашиваюсь. Дворецкий Виззл смотрел на меня, как на докучливую букашку, которую неплохо было бы раздавить, пока она не наделала бед. Рот неодобрительной трещиной прочертил его лицо, и он напомнил мне древнюю нежить из энциклопедии зимних тварей. Даже слуги не одобряли меня в этом доме.

Задержался я не зря: родственнички устали сидеть в парадных позах и успели перекинуться парой фраз. Я остановился у приоткрытой двери в утреннюю гостиную. Всегда поражался безвкусному, аляповатому декору этого дома.

– Арман! – горько восклицала мачеха. – Сколько раз мне тебя умолять: смирись! Мы ничего не можем поделать с тем фактом, что у твоего отца до меня был еще один брачный полет! И его первая жена ведунья, и его сын…

– Наглый выскочка, – пробормотал мой сводный младший брат.

Скажи Арманчик что-либо оскорбительное о моей матери, наша встреча после пяти лет разлуки, в которой мы особо друг по другу не скучали, началась бы со знатного хука в его аристократическую драконью морду. Я подождал еще минуту и толкнул дверь.

– А вот и я! – надеюсь, мое лицо достаточно блистало радостью. Я даже очки снял. Пусть видят, как чисты мои глаза.

Семейство Ганье, расположившееся на диване в гостиной, напоминало родню, собравшуюся у гроба покойника, причем покойника в высшей степени неприятного.

– Пётр, как я рада тебя видеть, – скорбно проговорила матушка, подав мне руку для поцелуя.

Арман кивнул, отчетливо скрипнув зубами. Юный Антуан, не обращая на меня внимания, продолжил заниматься обычным делом – незаметно выуживать и рассматривать козявки из носа (за пять лет он повзрослел, но любимый вид досуга, как видно, не сменил). И только Эмилия шагнула вперед и крепко меня обняла. Она всегда была единственным вменяемым членом этого семейства.

– Я рада тебя видеть, Петя, – прошептала она.

– И я тебя, Эм, – искренне сказал я. – Ты просто сияешь.

Сестра грустно улыбнулась комплименту. Она ничего не унаследовала из аристократической красоты своей матери, зато взяла от отца острый подбородок и глубоко посаженные глаза. Умные, грустные глаза человека, ничего не ждущего от жизни. Ее считали скучной и некрасивой. Старая дева в двадцать девять лет со всеми полагающимися обязанностями непристроенной женщины-дракона: благотворительность, посещение выставок современного искусства, безупречная репутация в плане любовных похождений. Сомневаюсь, что они были, эти похождения, под таким-то контролем матери и брата. Я думал, это пережитки прошлого, но нет – высшая знать Сильверграда до сих пор следовала устоям столетней давности.

– Антуан, – печально велела матушка своему младшенькому, как раз извлекшему из носа какой-то, судя по заинтересованному лицу, незаурядный экземпляр козявки, – пожми брату руку.

– Нет, нет, – быстро проговорил я. – Не стоит. Обойдемся без рукопожатий с детьми. Эпидемиологическая обстановка в городе… не очень.

Ганье уселись и выжидающе на меня уставились. Все, кроме Эмилии. Сестра отошла к окну. Ей никогда не были интересны деньги. Она призналась однажды, что мечтает иметь собственную мастерскую и делать серебряные украшения. Отец даже подарил ей набор инструментов незадолго до смерти. Думаю, их у Эм отобрали сразу после похорон. Я тогда уехал. Жалею, что не задержался и не поддержал Эмилию.

Я сел в кресло, хотя Ганье не приглашали меня вытянуть усталые ноги. Они продолжали молчать и дружелюбно улыбаться. Как бойцовая собака, готовая откусить вам голову.

Первым не выдержал Арман:

– Ты явился за наследством? Спустя столько лет?

О, да мы искренне возмущены! Как же, старший брат все-таки потребовал свою долю!

– Да, Арманчик, – ласково проговорил я, знаю, как сильно брат ненавидит любые уменьшительно-ласкательные игры с его именем. – Я приехал забрать то, что принадлежит мне по закону. Папин ресторан «Вольный маг».