Сергей Лукьяненко - Дозоры - Последний Дозор. Новый Дозор. Шестой Дозор

Машину по-прежнему вел Алишер. А я дремал на заднем сиденье и думал об Эдгаре.

Что заставило его пойти против Дозоров и Инквизиции? Почему он нарушил все мыслимые запреты и привлек к своим интригам людей?

Непонятно! Эдгар был карьеристом, как все Темные, не без этого. Он мог пойти на убийство. Он на все мог пойти, чего уж тут говорить, у Темных нет моральных запретов. Но чтобы сотворить такое, чтобы поставить себя в оппозицию ко всем Иным, – тут надо совершенно сойти с ума от жажды власти. А Эдгару все-таки хватало прибалтийской сдержанности. Десятилетиями ползти вверх по карьерной лестнице – легко. Поставить все на одну карту? Немыслимо.

Что же такое он узнал о Венце Всего? Какие данные откопал в архивах Инквизиции? Кого еще сумел привлечь? Темный вампир и Светлый целитель. Кто они? Откуда? Почему пошли на сговор с Инквизитором? Какие общие цели могут быть у Темного, Светлого и Инквизитора?

Впрочем, насчет цели я не слишком-то обольщался. Цель всегда одна и та же. Могущество. Сила. Власть. Можно говорить, что мы, Светлые, другие. Что нам не нужна власть ради власти, а только чтобы помочь людям. И это, наверное, правда. Вот только власть нам все равно нужна. Каждому Иному знакомо это сладкое искушение, это восхитительное чувство собственного могущества: и вампиру, впивающемуся в девичье горло; и целителю, мановением руки спасающему умирающего ребенка. Какая разница, для чего, – каждый найдет, как употребить обретенное могущество.

Меня куда больше тревожил другой момент. Эдгар участвовал в истории с книгой «Фуаран». Он общался с Костей Саушкиным.

И это опять же возвращало меня к незадачливому юноше Виктору Прохорову. К мальчику Вите, дружившему с мальчиком Костей…

Все снова и снова указывало на Костю Саушкина. Что, если он смог каким-то образом спастись? На остатках Силы поставил вокруг себя какой-нибудь Щит, доступный вампиру, и просуществовал достаточно, чтобы создать портал и исчезнуть из горящего скафандра? А потом связался с Эдгаром!

Нет, конечно, такого быть не могло. Инквизиция очень серьезно проверяла этот вопрос. Впрочем, если Эдгар уже тогда начал двойную игру? И фальсифицировал результаты расследования?

Все равно не складывается. Зачем ему спасать вампира, за которым он только что охотился? Спасать, а потом идти на сговор. Что мог ему дать Костя? Без «Фуарана» – ничего! А книга погибла, это совершенно точно. За ней следили не менее тщательно, чем за Костей. Тем более что и магическими средствами зафиксировали ее уничтожение – выброс Силы при разрушении такого мощного и древнего артефакта ни с чем не спутаешь.

В общем, по всему выходило, что Эдгар спасти Костю не мог – это раз, и необходимости в этом не испытывал – это два.

И все же, все же, все же…

Алишер остановил джип, выключил мотор. Наступившая тишина показалась оглушительной.

– Кажется, приехали, – сказал он. Погладил руль, одобрительно сказал: – Хорошая машинка. Не ожидал, что доедем.

Я повернулся к Афанди – но тот уже не спал. Смотрел, поджав губы, на причудливые каменные фигуры, разбросанные впереди.

– Так и стоят, – сказал я.

Афанди с непритворным испугом посмотрел на меня.

– Я знаю, – пояснил я.

– Плохая вышла история, – со вздохом произнес Афанди. – Некрасивая. Недостойная Светлого.

– Афанди, ты и есть Рустам? – спросил я прямо.

Афанди покачал головой:

– Нет, Антон. Я не Рустам. Я его ученик.

Он открыл дверь, выбрался из джипа. Помолчал секунду. И пробормотал:

– Я не Рустам, но я буду Рустамом…

Мы с Алишером переглянулись и вышли из машины.

Было тихо и прохладно. Ночью в горах всегда прохладно, даже летом. Только-только начинало светать. Плато, знакомое мне по воспоминаниям Гесера, почти не изменилось. Разве что очертания каменных фигур сгладились от ветра и редких дождей, стали менее явными, хотя все равно узнаваемыми. Группа магов с поднятыми в призывном заклинании руками, оборотень, бегущий маг…

Меня зазнобило.

– Что это… – прошептал Алишер. – Что тут произошло…

Он полез в карман, нашел пачку сигарет, зажигалку.

– Дай и мне, – попросил я.

Мы закурили. Воздух вокруг был настолько чист, что резкий запах табака показался чем-то родным, напоминающим о городском смоге.

– Это… это были люди? – спросил Алишер, указывая на каменные глыбы.

– Иные, – поправил я.

– И они…

– Они не умерли. Они окаменели. Лишились всех чувств. А разум остался, привязанный к каменным глыбам. – Я посмотрел на Афанди, но тот пока задумчиво стоял рядом, то ли разглядывая поле давней битвы, то ли глядя на восток, где небосвод слегка порозовел.