Илона Волынская - Выбор ведьмы

– Ее будут принимать с почетом? – слегка приквакивая на каждом слове, выдавила царевна.

– А как же? – удивилась Владычица. – Хортица уже почти добралась до Пещер, а ее, как вы говорите, белобрысая подружка в свите – вместе со своим мальчиком. Вы ведь пытались его соблазнить, а подружка разгневалась? – Сочувствие прямо-таки сочилось с гадючьих клыков вместе с ядом. – Что ж вы так неосторожно? Нужно понимать пределы своих возможностей и не выдавать слабостей. А то ведь и подданные могут усомниться, хватит ли у вас сил для правления – раз уж вы с человечкой справиться не можете. У вашего батюшки, кажется, новый выводок головастиков? Будет из кого выбирать.

– Добралась? – неотрывно глядя в свою чашку, переспросила царевна-лягушка.

– Почти, – уточнила Табити. – Сложно представить, чтобы на малом отрезке пути, что ей остался, ее что-нибудь могло задержать. Конечно, всегда может случиться нечто… – Табити заговорила медленно и веско, точно печатая каждое слово, – нечто такое, что… скомпрометирует наднепрянскую ведьму в ее роли посланницы… нечто… особенное… что не позволит Змеевым Пещерам ее принять… оскорбит Пещеры или… Но я, право же, даже вообразить не могу, что бы это такое могло быть! – Табити Владычица вдруг трогательно-беспомощно улыбнулась. – Разве Вольх Ярый Тур назвал бы посланницей человеческого мира ту, что способна на подобные ошибки? Наверняка хортицкая ведьма – выдержанная, любезная и очаровательная юная барышня, не правда ли, царевна?

– Неправда! – пылко квакнула царевна… и тут же зажала себе рот рукой – над ладонью виднелись только еще больше выкатившиеся с перепугу зеленые глаза. – То есть я хотела сказать, что знаю хортицкую ведьму… и что Владычица совершенно права! Если посланница человечков… то есть посланница человеческого мира, хамит и вечно лезет в драку – какая же она на самом деле посланница? Гнать ее, и все дела! А если в драке с ней еще и что-нибудь случится – а Пещеры отвечай?

– Что с ней может случиться? – засомневалась Табити.

– Случайность. Какая-нибудь нелепая, роковая… в которой она сама же и будет виновата! – быстро предложила лягушка.

– Пожалуй… Пожалуй, не нужно нам таких… сомнительных случайностей у самых Пещер. – Табити явно колебалась, раздираемая противоречивыми желаниями. – Разве что они окажутся совсем-совсем случайными… Все равно не нужно! Вот чтоб никаких таких случайностей не произошло, высокую гостью надо встретить… организовать подобающий прием…

– Я! – блондинка подпрыгнула на табуретке. – Позвольте мне, Владычица! Я вас не подведу!

Табити склонила голову к плечу, сомнение проступало на ее лице все отчетливей:

– О, вы хотите сами… позаботиться? – после многозначительной паузы уточнила она. – Это так мило с вашей стороны – взять на себя столь тяжкий… и опасный подвиг!

– Какой там подвиг! – Царевна вскочила, чуть не опрокинув на себя чашку. – Кто она такая, эта человечка, чтоб ее было трудно… чтоб о ней было трудно… заботиться? – Она метнулась к выходу, тут же остановилась и наскоро преклонила колено. – Могу я попросить у Владычицы разрешения удалиться?

– Конечно-конечно, идите, – благосклонно покивала та. – У вас впереди столько хлопот. Даже просто подобрать подходящий наряд, чтоб не ударить в тину лицом перед иномирскими гостями, и то чего стоит!

– Владычица как всегда исполнена мудростью и пониманием! – Царевна-лягушка метнулась за дверь.

– Устрица она, хоть и жаба! – Шитый золотом платок начал медленно сползать с зеркала, точно его тянули изнутри. – Ты еще пожалеешь, что с ней связалась!

– Если у нее хоть что-то выйдет… – Табити стиснула кулаки.

– У людей есть пословица: лучше с умным потерять, чем с дураком найти, – перебило зеркало. – Что б у нее ни вышло – ты об этом пожалеешь.

– Мамки! Няньки! Быстрее! – царевна-лягушка ворвалась в пещеру. Под каменным сводом тихо булькало черно-зеленое болото – пузырьки болотного газа медленно всплывали со дна и лопались среди ряски и желтых кувшинок.

– Соткать ковер? Вышить рубашечку? Спечь хлеб? – ряска вскипела, и вокруг царевны заметались пучеглазые тетки в болотных сарафанах. – Что дитятку ненаглядному угодно?

– Доспехи! Мои доспехи! – топая ножкой, приказала царевна.

– Ахти, Владычица! Не иначе как на войну дитятко наладилось? – шумно всплеснула руками пучеглазая нянька.

– И вовсе не на войну, а на торжественную встречу! – губы царевны растянулись в длинной жабьей усмешке.