Василий Маханенко - Клан Медведя. Книга 4. Медвемаг

Стоит отдать должное – когда до бойцов дошло, что оторваться от меня не получается, они свернули к главному корпусу и доставили меня к двери в аудиторию за считанные секунды до начала занятий. Дверь за мной захлопнулась ровно с ударом часов. Проход заблокировался – теперь проникнуть в аудиторию могли лишь кураторы, ректор или магистр Эйро.

– Лег-один-десять, раз ты стоишь, полагаю, готов отвечать, – «приветствовал» меня преподаватель географии, магистр Боро. Противный дедок, мы невзлюбили друг друга ещё с прошлого года. Я взглянул на класс – народа в аудитории оказалось много. Мне удалось заметить несколько знакомых лиц, но ребята старательно отводили взгляд, делая вид, что меня не знают и не в моей комнате они проводили последние два месяца подготовительного курса. Лишь Белис Экрод, бывшая девушка Хада, смотрела на меня в упор. Не могу сказать, что на её лице читались радость или дружелюбие.

– Да, магистр Боро, я готов отвечать, – произнёс я и следующие десять минут превратились в безумный блиц-опрос. Магистра совершенно не интересовало, что он задавал мне вопросы как из первого, так и из последнего параграфа учебника, который, по идее, мы ещё не должны были изучать. Вот только поймать меня на незнании оказалось невозможно – даром, что ли, я потратил целую ночь, впихивая в себя знания? В какой-то момент учитель перешёл на южный язык, продолжив опрос на нём, а закончил тест на западном. Если на слух я ещё мог разобрать вопрос, то ответить оказалось для меня невозможным. Так что говорил я только на северном – у нас не урок чужой словесности. У нас география. Но проблемы однозначно будут – я нашёл слабое место, где не поможет индивидуальное запоминание. Нужна практика.

– Свободен, – магистр Боро выдохся и в сердцах махнул рукой, указывая мне на свободное место. Я отправился туда, но дальше произошло не самое приятное – однокурсники, что сидели рядом, отстранились от меня, как от прокажённого. Вокруг образовалось пустое пространство, и это заставило внутри что-то дёрнуться. Ладно преподаватели – они сразу продемонстрировали, что не желают меня здесь видеть. Но однокурсники-то каким боком в этом замешаны? Их же должно интересовать всё, что выходит за рамки стандарта и обыденности! Тут же такая неприятная реакция. Обидно. Досадно. Но ладно!

До конца занятия я сидел с таким лицом, словно вся моя жизнь – география. Несмотря на то, что всё, что говорил магистр Боро, мне уже было известно, я всем видом показывал, что ловлю каждое слово. Хотя мысли мои были далеко от занятий. Кажется, я начал понимать, каким образом от меня хотят избавиться. Нарушение правил. Взять, к примеру, утренний инцидент. Если бы я отстал от сопровождающих, то элементарно не узнал бы, куда двигать на учёбу. Расписания мне не передавали. Это автоматическое опоздание, влекущее за собой замечание от наставника. Либо простое, если он благосклонен, либо официальное, с занесением в личное дело. Пять официальных замечаний за учебный год превращаются в исключение, так что студенты стараются не допускать таких оплошностей. Меня же хотели подвести под нарушение в первый же день, и что-то мне подсказывает, ещё не вечер. Впереди ещё три предмета.

Неприятно осознавать свою правоту. Все три перемены между уроками бойцы магистра Эйро водили меня по территории, чтобы за две минуты до звонка броситься прочь. И каждый раз меня доставляли до нужной двери за считанные секунды до блокировки аудитории. Далее следовал десятиминутный опрос по всему учебнику и поджатые губы, выражающие недовольство – поймать меня на незнании материала не удалось никому. Я шёл к свободному месту, и вокруг тут же образовывалось пустое пространство. Дальше начинался обычный урок.

Окончание последнего занятия привнесло новшества: конвоиров возле аудитории не обнаружилось и меня предоставили самому себе. Недолго думая, я отправился в столовую – на том скудном завтраке, что мне притащили служанки, далеко не уедешь. В любимом студентами заведении, как и всегда, было многолюдно. В Мираксе это единственное место, где можно купить сладости. С наличкой у меня был полный порядок, так что я взял целую гору вкусностей и уселся за свободный стол, не желая нарушать ещё одно правило, которое, к слову, никто никогда не соблюдал – еду из столовой выносить нельзя. Все смотрели сквозь пальцы на жующих студентов, бегающих по всей Академии, но я прекрасно осознавал – ко мне будут придираться по всей строгости закона.