Мила Синичкина - Граф (не) желает жениться, или Фиктивная семья для наследника

– Я знаю, –отвечает тихо девочка.

– Серьезно? – удивляюсь.

– Да. Но это не отменяет того, что он тоже плохой! Он получит наследство и отправит меня в закрытый пансионат, а потом выдаст замуж за какого–нибудь старика! – кричит Мэрилин, перестав плакать.

Вот это познания в ее возрасте. Я ошарашена. Я–то спокойно в кукол играла в свое время.

– Тебе дядя так сказал, да? – осеняет меня.

– Нет, – она яростно мотает головой. – Мама так говорила про папу. Потому его с нами нет.

– Фух, – выдыхаю, – мне аж полегчало.

– Но дядя все равно плохой! Он заставлял убирать в своей комнате. И забрал мою личную служанку!

– Так я вроде тоже говорю, что слуг не будет, будешь сама все делать, – совсем теряюсь я.

– Но ты спокойная. И добрая. И разговариваешь со мной. А он только приказывает и просит не путаться под ногами.

Ага. Кажется, наконец–то мне становится ясно, что такое приключилось у Уильямсона. К счастью, ничего криминального.

– И ты сбежала, решив, что на улице будет лучше?

– Да. Нет. Не знаю, – отвечает Мэрилин, насупившись. – Он сказал, что я не выживу без него, что должна быть благодарной, так как он делает все возможное, чтобы меня не забрали под опеку государства. Я и сбежала, хотела доказать, что справлюсь сама.

Интересное у них семейство. А разгребать все, кажется, мне.

– В общем, сиди тут, – делаю очередную попытку уйти. – Читать умеешь?

– Да, конечно, – кивает Мэрилин. – И считать, и писать.

Что ж, хотя бы преподаватели ею занимались. Уже неплохо.

– Умница. Значит, порисуй! – осеняет меня. – Раз читать не хочешь, – логика в моих словах теряется. – Гретхен! – кричу. – Принеси ребенку бумагу и карандаш из моего кабинета, пожалуйста.

– Да, госпожа, – тут же отзывается женщина.

Я попросила ее присматривать за девочкой, но ненавязчиво, чтобы та не заметила.

– Все, я ушла, – прощаюсь в который раз и полная сомнений выхожу–таки из дома.

Конечно, по–хорошему стоило Мэрилин взять с собой, но она устроила такую истерику, когда я попыталась в первый раз, что мне показалось проще самой сходить к графу. Не знаю, что мы будем делать, когда он придет злой сюда и потребует вернуть ребенка домой, я ведь не смогу ее оставить у себя.

Ладно, решаем проблемы по мере их поступления.

Оскар

Очередной день, который не задался с самого утра. Слишком часто за время, что я нахожусь на родине, ловлю себя на мысли, что лучше бы и не возвращался сюда.

В Ардории мне было весьма неплохо. Да, без наследных земель, но это дело наживное. Главное, нервы были целее, и люди окружали приятные.

Но тогда я бы не попрощался с сестрой.

И ладно. Не буду ругаться, но каких–то светлых чувств между нами не возникло даже в самый последний момент. Лишь тупая боль, не до конца выплеснутые обиды и облегчение от того, что не придется терпеть друг друга дальше.

Жестко, но правдиво. И такие чувства испытал не только я, но и сестра. Уж в этом мы всегда были солидарны, от начала и до конца.

Но, с другой стороны, не появись я в Умбрии, Мэрилин сдали бы под опеку государству. Я так и не смог узнать, кто отец девчонки, но, к счастью, ни в каких документах он не числится, а значит, еще один претендент на земли мне не грозит.

Что касается самого ребенка… Ох.

Тяжело нам с ней. Обоим тяжело. Очень.

И вроде как я взрослый, должен быть терпимее, умнее, мудрее и черт знает, каким еще, но не могу я. Обычно при взаимодействии с ней у меня включается только – я старший, значит, меня должны беспрекословно слушаться. Эх.

Был бы еще мальчик, может, мы бы смогли наладить контакт. А так, что мне с ней делать? В куклы играть и косички заплетать? У меня своих дел полно. Нужно еще договор составить, чтобы соседка играла свою роль до конца. Еще одну рядом с собой терпеть. Но эта хотя бы взрослая.

– Ваша милость, девочка так и не позавтракала, – забегает ко мне в кабинет экономка. – Я звала, звала, ее любимые блинчики с сиропом приготовила, а она ни в какую! Оставила поднос под дверью, но он не тронут. А уже время обеда!

Перевожу взгляд на часы, действительно, обед. Смотрю на рабочий стол, а в договоре снова ни строчки. В голове пустота, а в груди раздражение. Если в скором времени не возьмусь за себя, Сандерс приберет все загребущими лапами государственной системы.

– Проголодается и выглянет, Кейтлин. Успокойтесь.

Никакого желания идти к девчонке у меня нет. Снова поругаемся, а нельзя. Я понял вчера, что для мира, нам лучше, как можно меньше пересекаться.