Иван Кретов - На крышах Ахена. Рассказы

Друзья обнялись. Олег немного задержался, заказал ещё кофе.

На улице мело, но сигарету выбрасывать не стал. Открыв дверь Туарега, пошарил под сиденьем. В тряпичном свёртке наощупь узнал знакомый рельеф ТТ. Он вспомнил, что уже полтора года не держал оружие в руках. Прислушался к себе. Нет, ничего не осталось. Просто кусок железа, и всё.

Для начала заехал в торговый центр в отдел «Paul&Shark», весьма удивив продавщиц выбранной чётко и быстро полной осеннее-зимней экипировкой, которую и надел тут же, сложив старое в мешок и попросив выбросить его. Далее – салон, мойка, лёгкий обед. В санузле долго смотрел в зеркало. Глаза стали другими. Как у студента, ясными и немного наивными и, как у старика, задумчивыми и глубокими. Страха в них уже не было, но и смелости тоже. А вот она сейчас очень нужна, предстояла встреча с сыном.

Стараясь просто ни о чём не думать, Олег подъехал к детскому садику. Прошел через два поста охраны и зашёл в группу. Голос сына узнал сразу – звонкий, эмоциональный, с еле заметным дефектом речи при волнении. Малыш оправдывался перед воспитателем за плохое поведение на обеде. Набрав полные лёгкие воздуха и выдавив его в ладонь, чтобы снять напряжение, он перешагнул порог группы.

– Следовало, по крайней мере, позвать меня. Даже, если ты прав, всегда лучше решить конфликт мирно. Так, Алёша? – воспитатель строго смотрела на насупившегося пацана лет шести-семи. – В прошлый раз ты вёл себя разумно. Значит, можешь.

– А-алевтина Леонтьевна, я же сказал ему…

Ребёнок посмотрел на дядю в дверном проёме и замер, нахмурив брови. Он так всегда делал, когда что-то или кого-то вспоминал.

– Папа?

– Да, сынок, да, Алёшка, – противный комок в горле мешал говорить. – Я вот приехал, и сразу к тебе.

– Ты так долго был на Дальнем Востоке, редко звонил.

В голосе сына не было уж такого сильного упрёка. Он говорил, как показалось сперва, спокойно.

– Алёша, это твой папа? – заулыбалась воспитатель, оценивающе разглядев новоприобретённый гардероб и одобрительно склонив голову набок. – Ну так подойди к нему, поздоровайся.

Олег сам первым протянул руку и приветливо улыбнулся. Дистанция нужна была во избежание сильнейшего внутреннего порыва. Хотя, а ну его, сам не зная кого, послал подальше Олег и крепко обнял Алёшку, поднял и пристально посмотрел в глаза. «Да, мой сын, мой, и я смогу его защитить», – думал он, всё крепче сжимая малыша.

– Ну папа. Ты чего! – Алёшка, как котёнок, выкарабкался из цепких объятий. – Ну ты даёшь, чуть кишки не выдавил. Давай, я сейчас доиграю немного, и мы поедем домой… или к тебе, – здесь малыш немного смутился, но детская психика в таком возрасте быстро включает защиту от негатива, и ребёнок спустя пару секунд уже увлечённо играл с друзьями.

Олег не стал разговаривать с воспитателем, хотя она так и вилась около него, а вышел на улицу и закурил.

Два года назад за занавесом деловых встреч, деловых пьянок, добыванием хлеба насущного в объёмах, превышающих все естественные и противоестественные потребности, он не заметил, как жена стала отдаляться. Вначале она просила его помочь с устройством на работу. На любую работу для преодоления комплекса домохозяйки, развившегося за шесть лет затянувшегося декретного. Каждый раз, когда он эмоционально описывал свои подвиги и предстоящие блистательные перспективы по реализации новых планов, Ленка смотрела с тоской в глазах, с немой просьбой помочь ей сделать такой трудный шаг и устроиться на любую работу. Он смеялся над её неуверенностью, отшучивался, говорил, что при его связях финансовый директор в крупной строительной компании ей уже обеспечен. Но никому не звонил, не просил при встречах, задвигая просьбы жены в самый глухой и пыльный участок подсознания. «Всё устроится, дорогая, вот увидишь!» – эта фраза уже стала дежурной, только произносил её Олег, стараясь не смотреть жене в глаза. А потом Лена через одногруппницу устроилась в контору бухгалтером. Она пришла домой счастливая, долго рассказывала ему про замечательных людей на работе, про крылья у неё за спиной. Она много говорила. А он молчал. Потом разразился скандал, причиной которому был обозначен сын, его занятия в школе олимпийского резерва по гимнастике, музыкальная и художественная школы, отсутствие внимания со стороны матери и ещё, ещё много всего, что скрывало ущемлённое мужское самолюбие. «Как так, какая-то одногруппница, простым бухгалтером, а она ещё и счастлива!» – недоумевал Олег. Чего не хватает? После этого разговора недели две, может, три они не разговаривали. Ребёнок очень сильно переживал, заикания стали усиливаться. Жена вынужденно оставила работу и, после месячных хождений по врачам, устроила Алёшу в логопедическую группу. Сама, без связей, без денег. И без него.