Ада Раевская - Беременна от альфы, или Полюбить за 9 месяцев

Вообще, было бы ещё лучше иногда приглашать его к себе, но я уже однажды обожглась на своей лени: влюбившийся товарищ больше месяц обивал порог моей квартиры с веником в зубах. Ян, конечно, не создаёт впечатление мужчины, способного на подобное поведение, однако, чем чёрт не шутит. Лучше уж перестраховаться, чем потом опять ругаться с кем-нибудь на всю округу. На меня до сих пор соседи смотрят, как на психичку.

Выйдя чистенькой из ванной, я поняла, что я сама – единственное чистое тело в моей холостяцкой берлоге. Всё же, мама была права, и я выросла бытовой инвалидкой и свиньёй. Пусть беспорядок меня обычно вообще не смущал, сейчас уже был конкретный перебор, надо брать себя в руки и прибираться.

Если я и бралась за уборку, то делала это основательно, чтобы потом надолго забыть о ней, как о страшном сне. То есть, весь сегодняшний выходной день будет посвящён приведению моего жилища в божеский вид. Не так уж и часто подобное происходит, чтобы грустить по этому поводу.

Я достала из шкафа специальную футболку, позаимствованную у папы ещё два года назад, когда я переезжала в собственное жилище. На футболку было сложно смотреть без слёз, однако же, я упорно отказывалась её выкидывать и уборку делала, облачившись в это дырявое синее нечто, измазанное в краске. Надо сказать, у отца я её забирала уже в весьма плачевном состоянии, так что эта вещь давно никому ничего не должна.

В лучших традициях уборки я сделала себе безумную причёску, врубила плейлист, в котором был собран самый тяжёлый рок, какой только можно себе представить. Соседи, наверное, думали, что я Сатану призываю, как минимум.

Кажется, на третий час моего рок-марафона, мне кто-то постучал в стену, но я не обратила внимания. Если вырублю сейчас музыку, то всё, прощай чистота, здравствуйте авгиевы конюшни.

Я справилась с наведением полного порядка в рекордные четыре с половиной час и, падая на диван, уже хотела только одного: спать. Но вселенная была несправедлива, а потому, когда моё сознание уже погрузилось в сон, послышался пронзительный писк рингтона. Такая мелодия у меня стояла на одного-единственного абонента, чтобы отвечать, как можно быстрее и не волновать того самого абонента.

Мама.

– Да, мам, – соскочив, будто ужаленная, с дивана, я ответила, попутно пытаясь сдержать зевки.

– Привет, Лер, – спокойно начала она. – Я тебе вот чего звоню… Ко мне тут вот полчаса назад буквально Зина заходила.

Я едва не застонала от бессилия. Чёрт, но почему! Теперь придётся врать маме, а я это ещё с детства не люблю. Пока я была мелкая, она меня подлавливала на вранье на раз, когда стала старше, то перестала: то ли моё мастерство улучшилось, то ли мама стала делать вид, что не замечает моих попыток что-то от неё скрыть. В любом случае, сейчас я ей скажу, она поверит, но самой мне будет очень-очень противно от себя.

– И?.. – поторопила я маму, чтобы она, наконец, предъявила мне обвинения.

– Ну, что “и”? сказала, что ты утром откуда-то в очень потрёпанном виде возвращалась, – этого я и ожидала, только увидев Зинаиду Карловну, а точнее, заметив, что она обратила внимание на меня.

– Так у Маши был… – начала было я оправдываться, но мама меня перебила:

– Я не нотации тебе читать звоню, большая уже девочка. Так вот, если у тебя есть время откуда-то по утрам возвращаться, значит, будет время и завтра к нам приехать. Свят из армии возвращается.

Я едва не провалилась сквозь землю. О, хороша сестрёнка! Так бы, если не мама, и проворонила всё. Не слежу вообще за временем…

– Могла бы и тётю Зину не приплетать! – заявила я. – Во сколько у него поезд приходит? Я на вокзал сразу приеду.

– В два часа, не опаздывай только! – и послышались гудки.

Я ударила себя ладонью по лбу и застонала. Было ужасно стыдно. Свят, мой младший брат, окончив институт, получил повестку и отправился отдавать долг Родине. И вот теперь, наконец, он возвращается. Только сейчас я осознала, как же всё-таки скучала по нему.

Мы всегда были не разлей вода, так что, мне его очень не хватало весь этот год. И, несмотря на то, что Свят был младше меня на пять с половиной лет, он вёл себя временами даже взрослее, чем я. И, хотя я старалась изо всех сил, ответственности ему перепало явно больше, чем мне. Мы с ним в каком-то смысле были противоположны друг другу. Тем не менее, у Свята бывали помутнения, и он вытворял что-нибудь этакое, а у меня случались просветления, и я делала что-то вменяемое. Но, что у него, что у меня, отклонения от личной нормы случались крайне редко.