Владимир Ильин: Напряжение на высоте

– Еремеев, вы-то проя́вите благоразумие? Ваша дочь уже спасена.

Хозяин дома почесал озадаченно подбородок и, удерживая ладонь перед лицом, другой рукой повернул ободок одного из колец, явив присутствующим «признающий» герб Мстиславских.

– Оказывается, у меня дочка кормилицу принца из-за грани вытащила, – доверительным тоном произнес он. – Мне пообещали любую поддержку в любом вопросе, – подчеркнул он последнюю фразу, хищно улыбнувшись.

Сдвинув пальцы, из-за ладоней на Еремеева неверяще глянул даже Юсупов. Но потом снова закрылся ладонями, продолжая молчаливо изображать скорбь.

– Я не уйду, – буркнул Давыдов. – Непонятно, отчего вы сами не уходите, – покосился он на Панкратова.

– Я уже заработал кучу денег на падении Черниговских, – деловито ответил он. – Не такую, как закопана во дворе. Но я не откажусь заработать еще.

– В таком случае, ежели никто не уходит… и рядом только верные люди… – вздохнул из-под ладоней Юсупов.

А затем медленно убрал их от лица, открывая широкую и крайне довольную улыбку, которую так чертовски тяжело было скрывать все это время.

– Это его от горя так, да?.. – ткнул Василий локтем Шуйского, опасливо глядя на могущественного князя.

– Я боюсь, что от радости, – скептически отозвался тот, в очередной раз с горечью поражаясь, как изменились времена – напротив скалился в искренней улыбке его старый враг, а ему почему-то тоже было хорошо и даже отлегло от души…

– Вася, в какой там пачке была водка? – бодро потер ладони Юсупов. – Нам бы наших врагов помянуть. Ну и за здоровье молодых, разумеется.

– А нет, он вполне здоров, – авторитетно высказался гусар, оборачиваясь к стене и выуживая нужную упаковку.

Не то чтобы та была подписана и стояла второй с конца, но чутье и многолетний опыт…

– Так, а война?.. – недоуменно оглядел всех Еремеев, нервно крутя перстень на пальце.

– Некогда воевать, бизнес стоит, – открывая бутылку, указал ему Юсупов на скинутые на пол бумаги.

– Я не совсем понимаю…

– Молодой еще, – веско сообщил ему Панкратов, разливая в подставленные рюмки Шуйскому и Давыдову. – Я так думаю, у нас только что появился новый пайщик? – вопросительно посмотрел он на Юсупова, заново оценивая слова, сказанные в коротком телефонном разговоре.

Не все, правда, сходилось, но вскоре он определенно узнает, о чем они там договаривались – равно как и причины того, что гнев за имперское преступление сменился милостью…

Князь Юсупов сначала хитро улыбнулся, потом отчего-то посмурнел, но все-таки кивнул.

– Я думал ему доли Галицкого с Долгоруким предложить, – недовольно покосился он на Еремеева.

– У всех нас нашлось бы полтора рубля, – тут же изобразил тот невозмутимое лицо. – Это была честная сделка.

Теперь на него хмуро смотрели и все остальные. Потому что предприятие с участием императора – обычно весьма успешное предприятие. И когда у тебя в нем десять процентов, а у некоего мужчины с полутора рублями – двадцать один…

– Что ж я, свою кровинку без приданого отдам? – чуть испуганно оглядев хмурых князей, похлопал ресницами Еремеев и оглянулся на князя Юсупова.

– То есть Максиму – двадцать один процент? – поиграв желваками, произнес тот.

– Н-ну… да, – пожал тот плечами.

– Слышали, что мой сват говорит? – обнял его Юсупов одной рукой и горделиво посмотрел на остальных.

– Самая богатая невеста в стране, – смирившись, грустно вздохнул Панкратов.

– За такую и десять миллиардов не жалко, – тоже осознав безнадежность что-либо выцарапать для себя, поддакнул Шуйский.

– Гор-рько!

– Василий, рано! Их еще найти надо… Кстати, где они ходят-то вообще?

Из Екатеринбурга мы привезли снег. Целый океан снега, заметавшего яркие огни ночной столицы, пока самолет шел на посадку; медленно парившего крупными хлопьями в воздухе по приземлении, сверкая в свете фар буксира и служебных машин, а также десятка автомобилей, дожидавшихся нас в паре сотен метров от трапа.

Снег падал на плечи княжича Шуйского, вышагнувшего из салона на верхнюю ступень трапа и зорко оглядевшего встречавших нас людей. Половина машин была с его гербом на номерах – удостоверившись, юноша отшагнул в сторону, более не скрывая выход своими немалыми габаритами.

Снег медленно таял на рыжих волосах девушки, вышедшей вслед за ним. Принцесса Аймара Инка выглядела уставшей и болезненно серой. Отчасти сказались переживания последнего дня. Отчасти виновны несколько бутылок вина, совместно приговоренных с княжичем во время полета. По официальной же версии – это все последствия посредственной готовки придорожного кафетерия, сказавшиеся только сейчас.